ИЗЪ
«СТЕПЕННОЙ» ПИСАНО.[1]
ЦАРСТВО ГОСУДАРЯ ЦАРЯ И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ ВАСИЛИЯ ИОАННОВИЧА ШУЙСКАГО. МЕСЯЦА
ОКТЯБРЯ ВЪ 22 ДЕНЪ[2]
ПЛАЧЬ О ПЛѢНЕНИИ И О КОНЕЧНОМ РАЗОРЕНИИ ПРЕВЫСОКАГО И ПРЕСВЪТЛѢЙШАГО
МОСКОВЪСКАГО ГОСУДАРСТВА. ВЪ ПОЛЗУ И НАКАЗАНИЕ ПОСЛУШАЮЩИМ
ВЫПИСАНО ИЗ «СТЕПЕННОЙ КНИГИ». ЦАРСТВО ГОСУДАРЯ ЦАРЯ И
ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ВАСИЛИЯ ИОАННОВИЧА ШУЙСКОГО. МЕСЯЦА ОКТЯБРЯ В 22 ДЕНЬ. ПЛАЧ О
ПЛЕНЕНИИ И О КОНЕЧНОМ РАЗОРЕНИИ ПРЕВЫСОКОГО И ПРЕСВЕТЛЕЙШЕГО МОСКОВСКОГО
ГОСУДАРСТВА. В ПОЛЬЗУ И В ПОУЧЕНИЕ СЛУШАЮЩИМ
Чтется по кафисмах сие слово:[3]
Читается после кафизм это слово:
Откуду начнемъ плакати, увы! толикаго
падения преславныя ясносияющия превеликия России? Которым началом воздвигнемъ
пучину слезъ рыдания нашего и стонания? О, коликих бѣд и горестей сподобилося
видѣти око наше! Молимъ послушающимъ со вниманиемъ: «О христоименитии людие,
сынове свѣта, чада церковнии, порождении банею бытия![4]
Разверзите чювственныя и умныя слухи ваша, и вкупѣ разпространимъ арганъ
словесныи, вострубим въ трубу плачевную, возопиемъ къ «Живущему въ неприступнѣм
свѣтѣ», къ «Царю царьствующих и Господу господьствующихъ»,[5]
къ херовимскому Владыцѣ съ жалостию сердецъ нашихъ, въ перси биюще и глаголюще:
«Охъ, увы! горе! Како падеся толикии пиргъ благочестия, како разорися
богонасажденныи виноград, егоже вѣтвие многолиственною славою до облакъ
возънесошася и гроздъ зрѣлыи всѣм въ сладость неисчерпаемое вино подавая? Кто
от правовѣрныхъ не восплачетъ или кто рыдания не исполнится, видѣвъ пагубу и
конечное падение толикаго многонароднаго государьства, християнскою вѣрою
святою греческаго, от Бога даннаго закона исполненаго и, яко солнце на тверди
небеснѣй, сияющаго и свѣтомъ илекътру подобящася? И многими лѣты основанъ,
вскорѣ приятъ разорение и всеяднымъ огнемъ погорѣ!»
С чего начнем оплакивать, увы! такое
падение преславной, ясносияющей, превеликой России? Какой источник наполнит
пучину слез рыдания нашего и стонов? О, какие беды и горести довелось увидеть
очам нашим! Молим внимающих нам: «О христоименитые люди, сыны света, чада
церковные, порожденные банею бытия! Раскройте уши разума вашего и чувств, и
составим сообща орган словесный, вострубим в трубу плачевную, возопим к
«Живущему в неприступном свете», к «Царю царствующих и Господу господствующих»,
к херувимскому Владыке с горестью сердец наших, в грудь бия себя и восклицая:
«Ох, увы! горе! Как обрушился такой столп благочестия, как разорен был
богонасажденный виноградник, ветви которого многолиственной славою до облаков
возносились и гроздь спелая всем в сладость неисчерпаемое вино источала? Кто из
правоверных не заплачет или кто не возрыдает, видя гибель и окончательное
падение столь многонародного государства, исполненного христианской святою
верою греческого, от Бога данного закона и сияющего, как солнце на тверди
небесной, и блеском уподобляющегося янтарю? Многие годы создававшееся, сколь
быстро поддалось разорению и всеядным огнем погублено было!»
Весь благоприятныи о Христѣ народъ вѣсть
высоту и славу Великия России, како возвысися и коликъ страхъ бысть бесерменомъ
и германомъ и прочим языкомъ. Преславна вещь зрящимъ бысть утворенна
кафолическая соборная церковь,[6]
и в ней живописанныя святыя иконы, къ сему же и столпи благочестия, и по
успении рѣки чюдесъ православным изливающе![7]
Колики быша царския многоцѣнныя полаты, внутрь златомъ украшени и шары
доброцвѣтущими устроены! Колико сокровищь чюдныхъ царскихъ диадимъ, и
пресвѣтлыхъ царскихъ багряницъ и порфиръ, и камения предрагаго, и всякаго
бисера многоцѣннаго бысть преисполнено! Какови быша доми благородныхъ —
двоекровныя и троекровныя, богатством и честию кипящая! Симъ пресвѣтлым и
предивнымъ государьством преславни быша велицыи царие, величашася благороднии
князи, и во всемъ, — дерзновенно рещи, — толикаго учреждения бысть
преисполнено, и свѣтомъ, и славою превзыде, яко невѣста, на прекрасный бракъ
жениху уготована![8]
Всем
людям, угодным Христу, известна высота и слава Великой России, каким образом
возвысилась и сколь страшна была басурманам, германцам и прочим народам.
Преславное творение для видевших — построена была главная соборная церковь, и в
ней живописные святые иконы, а еще столпы благочестия, и после смерти реки
чудес православным изливающие! Какие были царские роскошные палаты, золотом
внутри украшенные и красками многоцветными расписанные! Сколько сокровищниц
чудными царскими венцами, пресветлыми царскими багряницами и порфирами, и
драгоценными каменьями, и всяким жемчугом многоценным были преисполнены! Какие
были дома знатных — в две и в три кровли, богатством и честью кипящие!
Пресветлым и предивным этим государством владели преславные великие цари,
гордились им родовитые князья, и во всем, — дерзновенно сказать, — таким
совершенным устроением оно отличалось, и светом, и славою всех превзошло, как
невеста жениху на прекрасный брак уготованная!
Обаче же во обычное моление притеку. О
Христе царю! О Спасе и Слово Божие и Боже! Увы! О! О, имже и в немъже
преславная глаголашася Божия слова, гласъ и великаго царя и Бога, граде![9]
О Всечистая Богомати! Како твой, иже высокоименитыи и преславно царьствующии
град Москва, иже самой земли око, иже вселѣннѣй свѣтлость, увы! угасе? О
Честныи же и Пречистыи Владычицы нашея Богоматере граде и наслѣдие, в немъже
преславное, паче солнца сияющее въ пресвѣтлѣмъ храмѣ твоемъ подобие
пречистаго твоего тѣлесе и зрака образъ, превѣчнаго ти младенца, Бога нашего,
на руку носящи, пресвѣтлымъ Лукою евангелистомъ воображенъ, милостию сияющь,
яко пресвѣтлая заря, исцѣления всѣм преизобилно подавая![10]
О! О, еже въ немъ великое и всепѣтое пречестное ти имя съ сыномъ твоимъ
Господемъ Богомъ нашимъ и Спасомъ Иисусомъ Христомъ, аггелоподобно выну
вселѣпнѣ воспѣваемо и славимо! О всѣхъ царице Богородице и госпоже всей твари,
паче слова освященная и паче мысли неблазненая Богородителнице, и паче естества
Приснодево и Мати! Увы! Како едина еси спасителница и хранителница бодрая насъ
остави? Каковыхъ убо бѣдъ и объстоянии прежде изимаше ны,[11]
нынѣ же како, милостивая, не поможе? Или — како, убо прежде всегда заступаше,
нынѣ же, иже тебе ради и святаго образа твоего, како не пощадѣ единоплеменных?
И како затворихомъ человеколюбную твою утробу[12]
или, — что мало помышляю, — соборную церковь, иже на земли небо солнцеобразно
въ поднебесныя сияя и яко другии рай бысть православнымъ благочестия ради? Бѣдъ
приятъ, разорение и запустение, и со общими освященными отцы, — увы, о! —
священныя тайны приносимо в ней о спасении въсего мира![13]
И красота пѣния въ Троицѣ славимому Богу, о! иконъ святыхъ чюдотворныхъ, по
земли пометаемыхъ и попираемыхъ и своего отъемлемыхъ украшения со
смѣхотворением! О! Иже донынѣ честныи и священныи аггельскии образъ въ колице
изданъ бысть скверноубиицамъ и дѣвъственыи чистыи личе осквернению и прочии,
ими же повсюду тмами плѣнникъ земли чюжихъ наполниша! Увы, силнии князи и бояре
наши и прочии вси христолюбнии народи повсюду разъличнѣ попущениемъ Божиимъ от
иноплеменникъ и от междоусобныя брани неисчетно падоша, ихъ же желѣзы и
оскорды, и прочая оружия крови насытишася, и съ сущими неискусозлобными
младенцы умиленнѣ разъличнѣй смерти от внезапнаго востания предашася! О, како
къ тому помышляю и возъглаголю, яже въ насъ содѣяшася и нынѣ дѣется по
смотрению Божию за неправды и за гордѣние, и за грабление, и лукавъство, и за
прочая злая дѣла, о нихъ же плачевна глаголютъ пророцы: «О лукавая
злоба, откуду излияся покрыти сушу? „Обаче за лщения ихъ положил
еси злая и низложилъ еси ихъ, вънегда разгордѣти им. Како быша въ
запустѣние? Вънезапу исчезоша и погибоша за беззакония своя, яко сония
востающего”.[14]
Яко погибоша благоговѣйнии от земли, яко правда въ человецѣхъ оскудѣ, и
воцарися неправда и всяка злоба, и ненависть, и безмѣрное пиянъство, и блудъ, и
несытное мъздоимание, и братоненавидѣние умножися, яко оскудѣ доброта, и обнажися
злоба, и покрыхомся лжею. „Неведохъ бо на вы запустѣние и прузи,[15]
и гусѣницы, и гладъ, и плѣнение, и всякое зло, злобы же вашея от васъ не
отсѣкохъ". И о сихъ всѣхъ не отвратися ярость Его, но еще рука Его
высока».[16]
Однако
же прибегну к обычному молению. О Христос царь! О Спас и Слово Божие и Боже!
Увы! О! О град, которым и в котором преславные возглашались Божии слова, глас
великого царя и Бога! О Всечистая Богоматерь! Как же твой, высокоименитый и
преславно царствующий град Москва, самой земли око, вселенной светлость, увы!
угас? О Честной и Пречистой Владычицы нашей Богоматери град и наследие, в
котором преславное, ярче солнца сияющее в преславном храме твоем подобие
пречистого тела твоего, запечатленное пресветлым Лукою евангелистом твое
изображение с превечным твоим младенцем, Богом нашим, на руках твоих,
милосердие излучающее, будто пресветлая заря, и исцеления всем изобильно
дарящее! О! О, в нем ведь великое и всевоспетое пречестное твое имя с сыном
твоим Господом Богом нашим и Спасом Иисусом Христом ангелоподобно и
благоговейно всегда воспеваемо и славимо! О над всеми царица, Богородица и
госпожа всего сущего, выше слова освященная, превыше мысли несомненная
Богородительница и сверх естества Приснодева и Мать! Увы! Как, единственная
спасительница и всегдашняя охранительница, нас оставила? От каких только
бедствий и осад прежде не избавлявшая нас, ныне же почему, милостивая, не
помогла? Или — как это, прежде всего заступница, ныне же, ради себя и образа
своего, как не спасла людей того же племени? И как затворили мы чрево
человеколюбия твоего или, — что и помыслить трудно, — соборную церковь, которая
на земле небом солнцеобразно в поднебесной сияла и была как второй рай для
православных благочестия ради? Беды изведала, разорение и запустение, а в ней
ведь со вселенскими святыми отцами — увы, о! — священные таинства совершались о
спасении всего мира! И красота пения в Троице восславляемому Богу, о! и икон
святых чудотворных на землю ныне бросаемых и попираемых и от своих украшений со
смехом отторгнутых! О! Доныне были почитаемы и неприкосновенны те, которые
приняли на себя ангельский образ иночества, а ныне сколько их пострадало от
гнусных убийц, сколько осквернено чистых девственниц и множеством пленников
чужие земли наполнены! Увы, могущественные князья и бояре наши и все
христолюбивые люди повсюду по-разному попущением Божиим от иноплеменников и в
междоусобной брани без счета пали, кровью же их насытились оковы и секиры и
прочее оружие, и вместе с невинными младенцами горько погибли они различными
смертями! О, как о том помыслить и как заговорить о том, что у нас содеялось и
ныне совершается промыслом Божиим за неправды, и за гордыню, и за
вымогательство, и за коварство, и за прочие злые дела, о коих с плачем вещают
пророки: «О лукавая злоба, откуда излилась, чтобы покрыть землю? „Но за ложь их
подверг ты их бедствиям и низложил, когда возгордились они. Почему постигло их разорение?
Внезапно пропали и погибли за беззакония свои, будто сны пробудившегося”. Ибо
исчезли благоговейные с лица земли, ибо правда в людях оскудела и воцарилась
неправда, и всяческая злоба, и ненависть, и безмерное пьянство, и блуд, и
ненасытное стяжательство, и ненависть к братьям своим умножилась, ибо оскудела
доброта и обнажилась злоба, и покрылись мы ложью. „Хоть и навел я на вас
запустение, и саранчу, и гусениц, и голод, и пленение, и всякое зло, злобы
вашей не отринул от вас”. И после всего этого не отвратилась ярость Его, но еще
рука Его высока».
Како ужаснуся, како твоему, Христе,
удивлюся долготерпѣнию! О горкаго всемирнаго заколения, христоименитыи роде,
якоже листъ уже и цвѣтъ отпадшии, подъятъ чашу нераствореннаго праведнаго
гнѣва![17]
Увы! О небо, како не потрясеся, и земля не поколебася, и солнце не померче, сия
зря? како претерпѣ, толико видѣвъ всенародное заколение? како еще не зазрѣло
приснобѣдству сему? и в нѣдрахъ земных безвЬстию себе предало бы,
и вся во тмѣ оставило бы, яко же при Спасеннѣй страсти въ полудне?[18]
О, «кто дастъ главѣ моей воду и очима моима источникъ горких слезъ»[19]
неисчерпаемыхъ, и восплачю дщери новаго Сиона[20]
— преславноцарьствующаго нашего града Москвы, яко же любоплачевенъ пророкъ,[21]
яже древле Иерусалиму плачетъ злая? Тѣм же персть на устѣхъ своихъ полагаю, въ
бездну смиреномудрия себе снося, еже и по уверзению виновъно, ожидающи свыше
божественное утѣшение, иже над нами солнцу Создатель рече: «Егда поражу, паки
исцѣлю», яко «не до конца прогнѣвается, ни вовѣки враждуетъ»[22]
человеколюбивыи нашъ Господь Богъ.
Как не ужаснусь, как твоему, Христос, не
удивлюсь долготерпению! О христоименитый род, как лист и цвет уже опалый,
горькой всемирной жертвы принявший чашу неразбавленного праведного гнева! Увы! О
небо, как ты не потряслось, и земля не поколебалась, и солнце не померкло, это
видя? как вытерпело, такую увидев всенародную гибель? как еще не устыдилось
такого бедствия и в недрах земных безвестию себя не предало, и все во тьме не
оставило, как было в полдень при Спасовом мучении? О, «кто даст голове моей
воду и глазам моим источник горьких слез» неисчерпаемых, чтобы оплакать дщерь
нового Сиона — преславноцарствующий наш град Москву, подобно многоскорбящему
пророку, который в древности оплакивал беды Иерусалима? Итак, перст на уста
свои налагаю, в бездну смиренномудрия себя низвергая и ожидая свыше, как и
подобает после сокрушения, божественного утешения, о чем Создавший солнце над
нами сказал: «Если поражу, снова исцелю», ибо «не до конца гневается и не
вовеки негодует» человеколюбивый наш Господь Бог.
Начну же сице бесѣдовати въкратцѣ
богоизбранному стаду, словеснымъ овцамъ беззлобиваго пастыря Спаса Христа.
Начну же так короткую свою беседу с
богоизбранным стадом, со словесными овцами незлобивого пастыря Спаса Христа.
Сего ради падеся превысокая Россия, и
разорися толикии твердыи столпъ. Сущии в немъ живущии царие вмѣсто лѣствицы къ
Богу возъводящеи спасительных словесъ, еже раждаются от книгородных догматовъ,
прияша богоненавистныя дары: бѣсовския козни, волшбу и чарование. И
вмѣсто духовных людей и сыновъ свѣта[23]
возлюбиша чадъ сатаниныхъ, иже отводятъ от Бога и от неблазненаго свѣта во тму.
И не даша мѣста умному видѣти своему слуху словеси правдива, но клевету на
благородныхъ ненависти ради ясно послушающе и крови многочисленнаго народа того
ради, яко рѣка, излияша. И вмѣсто непобѣдимаго жезла богоподражателныя кротости
и правды гордость и злобу возлюбиша, еяже ради, иже преже бысть пресвѣтелъ, яко
денница, съ превысочайшаго небеси спаде и аггельския свѣтлости и славы отпаде.[24]
Къ сему же от великих благородныхъ, от премудрыхъ и до простых, и въкратцѣ
реку, — от главы и до ногу вси неисцѣлными струпы обязашася[25]
и Содома и Гомора и прочихъ бесчисленныхъ бёсовъских язвъ исполнишася.[26]
И того ради прежде гладом, встягновения ради, от Бога наказани быша — и нимала
взыдоша от пути погибели на путь спасения.
Вот
отчего пала превысокая Россия и разрушился столь крепкий столп. Цари, в нем
жившие, вместо к Богу возводящей лестницы спасительных слов, кои рождаются от
содержащихся в книгах истин, приняли богоненавистные дары: бесовские козни,
волшебство и чародейство. И вместо духовных людей и сынов света возлюбили детей
сатаны, которые уводят от Бога и несомненного света во тьму. И не позволяли
слуху разума своего воспринимать слова правдивые, однако, ненависти ради,
клевету на знатных слышали ясно и кровь множества народа из-за нее, как реку,
пролили. И вместо непобедимого скипетра богоподражательных кротости и правды
возлюбили гордость и злобу, из-за которой и тот, что прежде был пресветел, как
утренняя заря, с превысочайшего неба низвергся и ангельской светлости и славы
лишился. К тому же от великих знатных людей, от премудрых и до простолюдинов, —
и короче говоря, — от главы и до ног все неисцелимыми струпьями опоясались и
Содома и Гоморры и прочими бесовскими бесчисленными язвами покрылись. И за то
вначале голодом, обуздания ради, были наказаны Богом — но нимало не обратились
с пути погибели на путь спасения.
Потомъ толикое наказание и гнѣвъ
воздвижеся, еже немалому удивлению, паче же и слезамъ достойно. И ни едина жъ
книга богословецъ, ниже жития святыхъ, и ни философския, ни царьственныя книги,
ни гранографы, ни историки, ни прочия повѣстныя книги не произнесоша намъ
таковаго наказания ни на едину монархию, ниже на царьства и княжения, еже
случися над превысочайшею Россиею!
После того такая кара и гнев такой
воздвиглись, какие немалого удивления, более того, и слез достойны. И ни одна
ведь книга апостольская, ни жития святых, и ни философские, ни царственные
книги, ни хронографы, ни летописи, и никакие другие книги не поведали нам о
такой казни ни над одной монархией, ни над царством или княжеством, какая
совершилась над превысочайшею Россией!
Воста предтеча богоборнаго Антихриста,[27]
сынъ тмы, сродникъ погибели, от чина иноческаго и дияконъскаго и преже свѣтлыи
аггельскии чинъ поверже и отторгнувся от части християнския, яко Июда от
пречистаго апостольскаго лика. И изѣбежавъ въ Полшу и тамо безчисленныхъ
богомерскихъ ересей скрижали сердца своего наполнилъ, и тмообразную свою душу
паки предая въ руцѣ сатанины, и вмѣсто святыя кристианъския вѣры греческаго
закона люторскую треокаянную вѣру возлюбивъ. И безстуднѣ нарекъ себе царемъ
Димитрием, приснопамятнаго царя Иванна сыномъ, глаголя, яко изъбѣглъ от рукъ
убийственныхъ. И испросивъ помощь у литовскаго короля, ежи ити с воинствомъ на
великую Росъсию. Королю же полскому и паномърадѣ, и кардиналомъ, и
арцыбискупомъ, и бискупом велми о томъ радующимся, яко мечь на кровь
христианъскую воздвижеся, понеже николи причастия нѣсть тмѣ ко свѣту, ни
Велияру ко Христу.[28]
И въдаша сему окаянному въ помощь воинства литовскаго, и дерзнувъ безстуднѣ
приити во область Московскаго государьства во грады Сѣверския, именова себе
царемъ Димитриемъ. Живущии же людие во странахъ тѣхъ осуетишася помышлением и
объюродѣша умомъ, и малодушством обязашася, и яко по истиннѣ царя прияша его, и
воздвигоша мечь противу братии своихъ христовых воинъ. И, рѣкамъ подобно, излияся
от обою стран христианская кровь, но грѣхъ ради наших Божии превеликии гнѣвъ
разлияся, и нѣсть ничтоже сопротивно праведным судбам его, и царьствовати сему
окаянному въ Велицѣй России попустивъ. Егда же приятъ скифетръ и власть
царскаго престола, мнози от сожителей царствующаго града и окрестных градовъ и
весей прямо познаша его, яко врагъ креста Христова рострига Гришка Отрепьевъ, а
не царевичь Димитрий, но страха ради безчисленных мученей смертоносныхъ не
смѣюще обличити его, но тайно о немъ въ слухи християнския произъносяще.
Явился предтеча богоборного Антихриста,
сын тьмы, родич погибели, из чина иноческого и дьяконского и вначале светлый
ангельский чин отринул и отторгнул себя от участи христианской, как Иуда из
пречистого сонма апостольского. И бежал в Польшу и там скрижали сердца своего
бесчисленными богомерзкими ересями наполнил и, тьмообразную свою душу еще
больше предавая в руки сатаны, вместо святой христианской веры греческого
закона лютеранскую треокаянную веру возлюбил. И бесстыдно назвал себя царем
Димитрием, вечнопамятного царя Ивана сыном, утверждая, что избежал рук убийц. И
попросил помощи у литовского короля, чтобы идти с воинством на Великую Россию.
Король же польский и паны — рада его, и кардиналы, и архиепископы их, и
епископы много радовались о том, что меч поднялся на кровь христианскую,
поскольку нет никогда ничего общего ни у тьмы со светом, ни у Велиара с
Христом. И дали этому окаянному в помощь литовские войска, и дерзнул бесстыдно
прийти в пределы Московского государства, в грады Северские, назвав себя царем
Димитрием. Жители же той стороны соблазнились суетной мыслью и обезумели умом,
и малодушием перевязались, и как истинного царя приняли его, и подняли меч
против братьев своих, христовых воинов. И, как реки, пролилась с обеих сторон
христианская кровь, — грехов ради наших разлился Божий превеликий гнев, его же
праведным судам сопротивление невозможно, вот и попустил этому окаянному царствовать
в великой России. Когда же принял скипетр и царский престол, многие из жителей
царствующего града и окрестных городов и сел безошибочно узнали в нем врага
креста Христова расстригу Гришку Отрепьева, а не царевича Димитрия, однако,
страшась бесчисленных смертоносных пыток, не смели разоблачить его, но тайно о
нем в уши христиан нашептывали.
Той же окаянныи коликихъ бѣд и злобы въ
Велицѣй России не излия! Святителей, отцем начальствующих, съ престоловъ
свергъ,[29]
многих пастырей и наставников от паствѣ отлучи, бесчисленыя крови христианъския
излиялъ и, не прия въ сытость сицеваго бѣсовскаго яда, прия себѣ в жену
люторския вѣры невѣсту Маринку. И, не устыдѣвся нимало, ниже убоявся
безсмертнаго Бога, ввелъ ея некрещену въ соборную апостольскую церковь
Пресвятыя Богородицы и вѣнъчавъ ея царскимъ вѣнъцем. И потомъ хотѣ разорити
православную христианскую вѣру и святыя церкви и учинити костелы латынския и
люторскую вѣру устроити.
Тот
же окаянный каких только бед и злобы не обрушил на Великую Россию! Святителей,
над отцами начальствующих, свергнул, многих пастырей и наставников от паствы
отлучил, много крови христианской пролил и, не насытившись таким бесовским
ядом, взял себе в жены лютеранской веры девку Маринку. И, не устыдившись нимало
и не убоявшись бессмертного Бога, ввел ее, некрещеную, в соборную апостольскую
церковь Пресвятой Богородицы и венчал ее царским венцом. И хотел после этого
разорить православную христианскую веру и святые церкви, завести костелы
латинские и установить лютеранскую веру.
Премилостивыи же Богъ нашъ Троица не до
конъца сему врагу попусти всезлобныи ядъ излияти, вскорѣ разъсыпа бѣсовския его
козни. И душа его злѣ исторгнуся от него, и срамною смертию от рукъ
правовѣрныхъ скончася. По его же, окаяннаго, смерти вси живущии людие въ
Велицѣй России того надѣялися, что не токмо въ нынѣшнихъ родѣхъ таковыя
соблазны искоренятся, но и въ будущихъ предтекущих людехъ слышавшии от писания
о сихъ зѣло удивятся, и таковых враговъ соблазны отнюдь не явятся. Грѣхъ же
ради наших, всего православнаго христианства, паки тѣмъ же проименованиемъ царя
Димитрия инъ врагъ воздвижеся и тоя же страны малоумныхъ и безумным пиянством
одержимыхъ людей прелсти, и тое же прежеписанную Маринку-блудницу на ложе къ
себѣ приятъ, и собравъ воинство на богоизбраннаго и святымъ елеомъ помазаннаго
царя и великаго князя Василия Ивановича[30]
всея России, иже бысть от корене святаго благовѣрнаго великаго князя Александра
Ярославича Невскаго.
Премилостивый же наш триединый Бог не до
конца позволил этому врагу изливать всезлобный яд и вскоре расстроил бесовские
его козни. И душа его мучительно исторглась из него, и позорную смерть принял
от руки правоверных. После же его, окаянного, смерти все жители Великой России
надеялись, что не только в нынешние времена такие соблазны искоренятся, но и те
из будущих наших потомков, кто узнает из книг об этом, очень удивятся, и что
подобных вражеских козней больше не будет. Грехов же ради наших, всего
православного христианства, опять под тем же именем царя Димитрия иной враг
явился и прельстил малоумных и безумных, одержимых пьянством людей той же
стороны, и все ту же преждеупомянутую Маринку-блудницу взял к себе на ложе, и
собрал войско на богобоязненного и святым елеем помазанного царя и великого
князя Василия Ивановича всея России, который был от корня святого благоверного
великого князя Александра Ярославича Невского.
Къ его же злочестивому совѣту приста
король литовскии и посла бѣсояростное воинство свое. И мнози грады и веси
разори и святыя великия лавры разруши, и нетлѣнная и честнѣйшая по успении
тѣлеса святыхъ отъ благочиннѣ устроенныхъ ракъ извергъ и конечному обруганию
предастъ. И безчислено православных народа мечю предани быша, и крове источники
пролияшася.[31]
И не единемъ симъ несытным кровопролитиемъ великодержавная Россия въ погибель
впаде, но мнози воздвигошася врази, и тмочисленное изълияся лукавство. И мнози
отъ грабителеи и несытныхъ кровоядцевъ царьми именоваша себе и различная имена
на ся возложиша: инъ наречеся Петръ, инъ Иваннъ нарѣчиемъ Августъ, инъ
Лаврентей, инъ Гурей.[32]
И от них такоже многи крови излияшася, и бесчислено благородныхъ мечем
скончашася. Ихъ же всѣхъ превысокая Божия десница побѣди, и мимотекущая ихъ
пребѣдная слава, яко дымъ, разлияся и, яко прах, разсыпася. Но единако оскудѣша
мнози гради и веси, и бесъ числа избиени предобрии воины Христовы.
К злочестивому его замыслу присоединился
король литовский и послал бесояростное свое воинство. И многие города и села
разорил, и святые великие лавры разрушил, и нетленные после успения почитаемые
тела святых из благоговейно устроенных гробниц изверг и последнему поруганию
предал. И бесчисленное множество православных были преданы мечу, и потоки крови
пролились. И не из-за одного этого ненасытного кровопролития великодержавная
Россия в погибель впала, но множество явилось врагов, и неисчислимые обрушились
на нее несчастья. И многие из грабителей и ненасытных кровопийц царями
объявляли себя и различные имена себе брали: один назовется Петром, другой
Иваном по прозванию Август, иной Лаврентием, иной Гурием. И из-за них также
много пролилось крови и бессчетное число знатных скончалось от меча. Но и их
всех превысокая Божия десница победила, и мимолетная пребедственная их слава,
как дым, рассеялась и, как пыль, рассыпалась. Но все-таки оскудели многие
города и села, и бессчетно полегло предобрых воинов Христовых.
Въ та же времена воста на провославную
христианскую вѣру нечестивыи литовскии король и велику ярость и злобу воздвиже.
И прииде во область Московскаго государьства подъ градъ Смоленескъ и многи
грады и села разори, церкви и монастыри разруши. Живущии же во градѣ Смоленскѣ
благочестивии людие мученическими страданми изволиша лучше смерть восприяти,
неже въ люторскую вѣру уклонитися, и мнози гладомъ и смертию нужною
сконъчашася. И град нечестивому королю восхитившу. И кто не наполнится слезъ и
жалости о толикомъ падении? Много святых церквей и монастырей разорися,
бесчисленъно православных мечемъ сконъчашася, не откровеннии лица и не посягшии
къ сообщению отъ безъзаконныхъ, мнози растлишася и въ плѣнъ восхищени! Егда же
сему несытному кровежелателю, полскому и литовскому королю, бывшу под градомъ
Смоленскомъ, а в то же время врагъ креста Христова, иже царем Димитрием
нарицашеся, стоялъ под царствующим градом Москвою съ проклятою литвою. Мнози же
с ним и от руских людей въ слабострастие, лихоимания ради и грабителства,
уклонишася и тако же кровь християнскую, яко воду, проливаша.
В
это же время поднялся на православную христианскую веру нечестивый литовский
король и воздвиг великую ярость и злобу. Пришел он в пределы Московского
государства под град Смоленск и многие города и села разорил, церкви и
монастыри разрушил. Живущие же во граде Смоленске благочестивые люди решились
лучше в мученических страданиях умереть, нежели в лютеранство уклониться, и
многие от голода погибли и насильственную смерть приняли. И захвачен был город
нечестивым королем. И кто не исполнится слез и жалости о таком падении? Много
святых церквей и монастырей было разорено, без числа православных скончалось от
меча, не покорившись и не пойдя на присоединение к беззаконным, многие пали
духом и были захвачены в плен! Когда же этот ненасытный кровопийца, польский и
литовский король, был под градом Смоленском, тогда враг креста Христова,
который царем Димитрием себя называл, стоял под царствующим градом Москвой с
проклятыми литовцами. Многие и из русских людей из-за малодушия своего, ради
лихоимства и грабежей, к нему присоединились и так же кровь христианскую, как
воду, проливали.
Къ сему же восташа на православную вѣру
христианскую домашнии врази: от сигклита царска Михайло Салтыковъ, от рода
купецка Федка Андроновъ[33]
и инии с ними, ихъ же множества ради писати прекративъ. И ради мимошедшия
суетныя сея славы улишиша себе будущаго превѣчнаго живота и бесконечнаго
веселия. И устроиша себе посланниками къ злочестивому королю, аки от
царствующаго града, просити на Великую Россию державствовати сына королева. И
золъ совѣтъ устроиша, и епистолиями королевъскими и своими злохищными глаголы
царствующии град Москву прелстиша, обѣщавая королевича дати во крещении
царствовати на Великую Россию. И злояростнаго и бѣсодерзостнаго гетмана[34]
съ воинъствомъ от короля подвигнуша и крови христианския многи излияли, и под
царствующии град Москву с нимъ приидоша.
К тому же поднялись на православную
христианскую веру домашние враги: из царского двора Михайло Салтыков, из рода
купеческого Федька Андронов и иные с ними, которых множества их ради не
называю. И ради мимолетной суетной земной славы лишили себя будущей бесконечной
жизни и вечного блаженства. И согласились быть послами к злочестивому королю,
будто бы от царствующего града, просить королевского сына в Великую Россию
государем. И составили злодейский заговор, и посланиями королевскими и своими
предательскими речами прельстили царствующий град Москву, обещая посадить
королевича после крещения на царский престол в Великой России. И побудили
короля послать злояростного и бесодерзостного гетмана с войском, и много
пролили христианской крови, и пришли с ним под царствующий град Москву.
Послѣдователь же стопамъ Антихристовымъ,
иже царем Димитриемъ именова себе, по лукавному совѣту треклятаго воинства
литовъскаго нача многи мѣста въсеядным огнемъ истребляти и насилие великое
царствующему граду творити. Людие же, живущии въ Велицѣй Росъсии, не уразумѣша
въраждебнаго королевскаго лукавъства, восхотѣша прияти королевича на Московское
государьство царствовати. И простотою и несовершенством ума Богомъ изъбраннаго
царя съ престола съвергнули и от царьства отлучили, и во иноческии чинъ
насилием облекли, и къ королю под Смоленескъ отслали, и гетмана полскаго и
литовскаго с воинством его пустиша внутрь царьствующаго града Москвы.
А тот последователь Антихриста, что
назвался царем Димитрием, по лукавому совету треклятого воинства литовского
начал многие местности всеядным огнем истреблять и насилие великое творить
царствующему граду. Люди же, живущие в Великой России, не поняли враждебного
лукавства королевского, захотели принять королевича царем в Московское
государство. И простоты ради своей и из-за несовершенства ума Богом избранного
царя свергнули с престола, и от царства отлучили, и в иноческий чин насильно
облекли, и к королю под Смоленск отослали, и гетмана польского и литовского с
войском его впустили в царствующий град Москву.
Непоколѣбимыи же столпъ благочестия,
предивныи рачитель христианския вѣры, крѣпкии твердыи адамантъ, человѣколюбныи
отецъ, премудрыи ерархъ, святѣйшии Ермогенъ патриархъ, видя людей Божиихъ, иже
въ Велицѣй России мятущихся и зѣло погибающихъ, много наказуя ихъ и полезная
вѣщая имъ и глаголя: «Чада паствы моея, послушайте словесъ моихъ! Что всуе
мятетеся и ввѣряете душа своя поганымъ полякомъ! Которое вамъ, словесним овцам,
причастие со злохищными волки: вы кротцы о Христѣ, сии же дерзостни о сатанѣ.
Вѣсте сами, яко издавна православная наша христианская вѣра греческаго закона
от иноплеменных странъ ненавидима! Киими же нравы примиримся со иноплеменники
сими? Лучше бы было вамъ изыскати, что со слезами и с рыданиемъ всенародно, зъ
женами и съ чады, притещи къ неотсѣкаемой надежди, ко всемилостивому въ Троицы
славимому Богу и просити милости и щедротъ у богатодателныя Его десницы, да
подастъ вамъ разумъ благъ, еже творити душам своимъ полезная и царствующему
граду и окрестным градом благостройная, а не мятежная!»
Непоколебимый же столп благочестия,
предивный радетель христианской веры, крепкий твердый алмаз, человеколюбивый
отец, премудрый священноначальник, святейший Гермоген патриарх, видя, что люди
Божии в Великой России в большом смятении и совсем погибают, много поучал их и,
наставляя как поступать, говорил: «Чада паствы моей, прислушайтесь к словам
моим! Зачем понапрасну впадаете в смятение и вверяете свои души неверным
полякам? Возможно ли для вас, разумных овец, приобщение к злохищным волкам: вы
кротки во имя Христа, эти же дерзостны во имя сатаны. Сами ведь знаете, что
издавна православная наша христианская вера греческого закона ненавистна
иноплеменным странам! Как же мы можем примириться с иноплеменниками этими?
Лучше бы вам о том подумать, как со слезами и с рыданием всенародно, с женами и
детьми, прибегнуть к неотсекаемой надежде, ко всемилостивому в Троице славимому
Богу и просить милости и щедрот у прещедрой Его десницы, да одарит вас разумом
благим, чтобы получили пользу душам своим, а царствующему граду и окрестным
городам принесли успокоение, а не мятеж!»
Инии же отъ православных христианъ сладцѣ
послушаша благихъ его словесъ, и инии мнози осуетишася помышленьми и противо
дивнаго пастыря своего нелѣпая вѣщающе. Нечестивымъ же полскимъ и литовскимъ
людемъ лукавствомъ вшедшимъ въ царствующий и преимянитый град Москву, яко
пагубнымъ волкомъ вкрадшимся в оград Христова стада, и много насилие начаша
содѣвати православнымъ християном и внутрь царствующаго града костелы устроиша.
Одни
из православных христиан сладостно прислушались к благим его речам, иные же
многие, охваченные суетными помыслами, выступили против дивного своего пастыря
с неподобающими речами. А нечестивые польские и литовские люди коварством
проникли в царствующий и преименитый град Москву, прокрались, подобно
губительным волкам, в ограду Христова стада и много насилия начали творить над
православными христианами и внутри царствующего града устроили костелы.
Потом же, — горе, горе! увы, увы! ох, ох!
— великая злоба содьяся, и многомятежная буря воздвижеся, рѣки крове истекоша!
Приступите, правовѣрнии людии, иже не видѣша сицеваго Великия Росъсии
разорения, да поведаю вкратцѣ боголюбезному вашему слуху таковое превысокаго и
славою превознесеннаго царства падение и конечное разорение!
Затем же — горе, горе! увы, увы! ох, ох!
— свершилось огромное несчастье, и многомятежная буря поднялась, реки крови
пролились! Люди правоверные, те, что не видели этого Великой России разорения,
приблизьтесь, да поведаю вкратце боголюбезному вашему слуху о падении и
последнем разорении такого превысокого и славой превознесенного царства.
Егда симъ пагубным волкомъ внутрь
царствующаго града Москвы водворившимся, и не вскорѣ злобы ядъ излияша и
ожидающе времени, и совѣтоваша съ предатели християнския вѣры и со враги
Московскаго государьства, съ Михаиломъ Салтыковымъ да Федкою Андроновымъ,
которыми образы разорити царствующии град Москву и пролити кровь християнская.
И егда исполнившуся злочестивому совѣту ихъ, уготоваша окаяннии дерзобѣснии
свои руцѣ и умыслиша растерзати оружием Христовых овецъ и позобати виноградъ, и
разорити средоградия стѣны, и погасити славу христоимянитаго
царствующаго града.
Когда эти губительные волки в царствующий
град Москву водворились, то не сразу яд злобы своей излили, а, поджидая удобного
времени, советовались с предателями христианской веры и врагами Московского
государства, с Михаилом Салтыковым да Федькой Андроновым о том, как разорить
царствующий град Москву и пролить кровь христианскую. И когда совершился
злочестивый их заговор, окаянные приготовили дерзкобесовские свои руки и
задумали растерзать оружием Христовых овец, и поглотить виноград, и сокрушить
сам город, чтобы погасить славу христоименитого царствующего града.
Приспѣвъшу же времени святыя великия
Четыредесятницы, и Седмица наста Спасителныхъ страстей,[35]
уготоваша окаяннии поляки и нѣмцы, иже внидоша с ннми въ царьствующии
град, нечестивии руцѣ свои на брань и жестосердо, яко лви, устремишася, иже
преже огнемъ запалиша многая мѣста святых церквей и домовъ и потомъ воздвигоша
мечь на православных християнъ и начаша безмилостивно посѣкати родъ
християнский. И пролияша, яко воду, кровь неповинных, и трупия мертвыхъ землю
покрыша. И обагришася многонародною кровию, и всеядным огнемъ вся святыя церкви
и монастыри, и грады, и домы истребиша, устроении же от камения церкви
разграбиша и живописанныя иконы Владычни и Богоматере Его и святыхъ угодниковъ
Его с учрезжденных мѣстъ на землю повергоша, и бесчисленныя корысти, всякихъ
предрагихъ вещей руцѣ свои наполниша. И сокровища царьская, многими лѣты
собранная, ихже и зърѣти было таковымъ неудобно, расхитиша! И раку блаженнаго и
цѣлбоноснаго тѣлесе великаго Василия, о Христѣ юродиваго, разсѣкоша на многи
части; и одръ с мѣста, иже бысть под ракою, здвигнуша; а на томъ мѣсте, идѣже
лежитъ блаженное его тѣло, конем мѣста устроиша и зъ женообразными лицы[36]
и безстуднѣ, и безстрашнѣ въ того святаго церкви блудное скаредие творяще.
Неповиннѣ же побиенных прововѣрныхъ христианъ ниже погребения сподобиша, но в
рѣку въвергоша всѣхътѣлеса. И многи жены обругаша и дѣвы растлѣниемъ повредиша;
избѣгшии же от рукъ тѣхъ мнози по путемъ мразомъ и гладомъ и различными скорбми
сконъчашася.
Когда же пришло время святого Великого
поста и настала Страстная неделя, приготовились окаянные поляки и немцы,
которые вошли с ними в царствующий град, к нечестивой резне и жестокосердно,
как львы, устремились, поджегши сначала во многих местах святые церкви и дома,
подняли потом меч на православных христиан и начали без милости убивать народ
христианский. И пролили, как воду, кровь неповинных, и трупы мертвых покрыли
землю. И обагрилось все многонародною кровью, и всеядным огнем истребили все
святые церкви и монастыри, и укрепления, и дома, каменные же церкви разграбили
и прекрасные иконы Владыки и Богоматери Его и святых угодников Его с
установленных мест повергли на землю и бесчисленной добычей, всяческими
предорогими вещами, свои руки наполнили. И расхитили сокровища царские, в
течение многих лет собранные, на которые и глядеть таким, как они, не годилось
бы! И гробницу блаженного и исцеления приносящего тела великого Василия, Христа
ради юродивого, рассекли на многие части; и ложе, что было под гробницей, с
места сдвинули; а на том месте, где лежит блаженное его тело, для коней стойла
устроили и, похожие обличьем на женщин, бесстыдно и бесстрашно в церкви этого
святого блудную мерзость творят. Неповинно же убиенных правоверных христиан и
погребения не удостоили, но в реку тела всех их побросали. И опозорили многих
женщин и дев растлили; из тех же, кто избежал их рук, многие на дорогах
скончались от мороза, голода и различных невзгод.
И кто не исполнится от християнъ плача и
рыдания? Кто не ужаснется, толикую скорбь и язву слышавъ о присной по духу
братии своей? Кто не накажется толикими бѣдами, не о имѣнияхъ своихъ скорбяще,
но о разорении святыхъ церквей и о погублении столпа благочестия, святыя
християнския вѣры рыдающе? О благочестивии, христоподражателныя, любве
исполнении людие! Приклоните ухо ваше, и приимемъ страхъ Божии въ сердца своя,
и начнемъ просити милости у всещедраго Бога съ неутѣшными слезами и
воздыханиемъ и стенаниемъ! Отягченное бремя грѣхов наших покаяниемъ и
милостынями и прочими благими дѣтелми разсыплемъ, дабы премилостивыи Богъ нашъ,
человеколюбия ради своего, пощадилъ останокъ рода християнскаго и потребилъ от
насъ врагов наших, и злолукавыи совѣтъ ихъ искоренилъ, и останокъ бы россииских
царствъ и градовъ и весей миромъ оградилъ и всякия благодати исполнилъ. И не
предастъ насъ врагомъ въ расхищение и въ плѣнъ, милостивъ бо и человеколюбивъ
Богъ нашъ: на всякъ часъ кающимся пучину милосѣрдия своего изливаетъ и по
писанному — «не до конца прогнѣвается, ни вовѣки враждуетъ», но браздою и
уздою, сирѣчь скорьбми и бѣдами, востязуетъ насъ, да чада свѣта и горняго
Иерусалима сожители будемъ и превѣчнаго будущаго живота и небесныхъ благихъ
насладимся. Буди же въсему словесному стаду, Великия России православнымъ
християномъ о Христѣ миръ.
И
кто из христиан не преисполнится плача и рыдания? Кто не ужаснется, услышав о
такой скорби и печали родной по духу братии своей? Кто не наставится столькими
бедами, не о богатствах своих скорбя, но о разорении святых церквей и о
погибели столпа благочестия, о святой христианской вере рыдая? О благочестивые,
христоподражательные, любви исполненные люди! Приклоните уши ваши, и примем страх
Божий в сердца свои и начнем просить милости у всещедрого Бога с неутешными
слезами и вздохами и стенанием! Отяжелевшее бремя грехов наших покаянием и
милостынями и прочими благими деяниями рассыплем, дабы премилостивый Бог наш
человеколюбия ради своего пощадил остаток рода христианского и устранил от нас
врагов наших и злолукавый заговор их уничтожил, и остаток бы российских царств,
городов и деревень миром оградил и всякою благодатью наполнил. И не предаст нас
врагам в расхищение и в плен, милостив ведь и человеколюбив Бог наш: на
покаявшихся в любое время пучину милосердия своего изливает и, по Писанию, —
«не до конца гневается, и не вовеки негодует», но удилами и уздою, то есть
скорбями и бедами, испытывает нас, чтобы стали мы детьми света и жителями
небесного Иерусалима и насладились бесконечной будущей жизнью и небесными
благами. Да будет всему разумному стаду, Великой России православным
христианам, во имя Христа мир.