В ЧЕТВЕРГ 3 НЕДѢЛИ ПОСТА СВЯТАГО ФЕОДОСИА СЛОВО О ТРЪПѢНИИ И О ЛЮБВИ И О ПОСТѢ
В ЧЕТВЕРГ ТРЕТЬЕЙ НЕДЕЛИ ПОСТА СЛОВО СВЯТОГО ФЕОДОСИЯ О ТЕРПЕНИИ, О ЛЮБВИ И ПОСТЕ
Господи, благослови!
Господи, благослови!
Многажды друзии отгоними мною искушениа ради, а не останутся, дондеже получать святый тьй даръ. То что створю, не вѣмъ, убогый! Аще бо умолчю вашего ради роптаниа, угождаа вамъ вашеа ради слабости, то камение възъпиеть. Не азъ бо то глаголю, но они свѣтила вселеныа всея, истиннии стлъпи, правыя вѣры всадители, наставници всему доброму благонравию, вожди истиннии и свѣтила негасущая. Нынѣ бо печалуемь и скорбимъ о инѣх богоувѣдѣнии, о нѣмже бы нам радоватися и хвалу въздати благому Владыцѣ, иже въ первый надесят час пришедшим не похули их опождениа, но тужде мъзду дарова имъ, юже изъутра дѣлавшим; ропщющим бо на винограднаго владыку, что бо рече: «Друже, не обижю тебе; не тако ли съвѣщах с тобою, и не лѣт ли ми въ своих, якоже хощу».[1]
Часто я обличаю других ради их искушения, но не останетесь без святых даров. И что мне делать, не ведаю, убогому! Если стану молчать из-за вашего ропота, угождая вам по вашей слабости, то камни возопят. Не я это говорю, но оные светила, истинные столпы всей вселенной, насадители правой веры, наставники всему доброму и благонравному, истинные вожди и неугасимые светила. Ныне мы печалимся и скорбим о богоуведении других, а подобало бы нам об этом радоваться и воздавать хвалу благому Владыке, который не похулил пришедших в одиннадцатый час за их опоздание, но даровал им ту же мзду, что и тем, кто трудился с утра; ропщущим же на хозяина виноградника сказал: «Друг, я не обижаю тебя; не так ли договаривался я с тобой, и не волен ли я в своих поступать, как хочу!»
Нынѣ же азъ, худый, въ умѣ приемъ заповѣд благаго Владыкы, се вѣщаю вамъ: лѣпо бо бяше намъ от трудовъ своих кръмити убогыа и странныя, а не празднымъ пребывати, прѣходити от келии въ келию. Слышасте бо Павла, глаголюща: «Яко нигдѣже туне хлѣба не ядох, но нощь дѣлахъ, а въ дне проповѣдах, и руцѣ мои послужиста си мнѣ и инѣмъ»,[2] и пакы: «Праздный да не ясть».[3] Мы же ничсоже того не створихомъ. Аще бы не благодать Божиа приспѣла на нас и кръмила боголюбивыми человѣкы, что быхом сътворили, на своя труды зряще, да аще речемъ: пѣниа ради нашего или поста ради или бдѣниа та намъ вся приносять, и за всѣх бо за приносящих ни единою поклонимся.
Ныне я, худой, приняв на ум заповедь благого Владыки, говорю вам: подобало бы нам от трудов своих кормить странствующих и убогих, а не пребывать в праздности, ходя из кельи в келью. Слышали ведь, как Павел глаголет: «Нигде не ел я хлеба втуне, но ночью трудился, а днем проповедывал, и руки мои работали и на меня и на других», и еще: «Кто не работает, пусть не ест». Мы же ничего из этого не сделали. Если б не снизошла к нам благодать Божия и не кормила бы нас через боголюбивых людей, что бы мы делали, на труды свои глядя, если говорим, что ради нашего пения или ради поста или бдения все это нам приносят, а сами ни разу не поклонимся ни за кого из приносящих.
Слышасте бо притчю о десяти дѣвахъ, мудрых а 5 несмысльных.[4] Вѣщеваеть бо святое Евангелие: мудрыя же дѣвьства съблюдоша, и свѣтилникы своя украсиша милостынями и вѣрою, и внидоша въ чрътогъ радостный, и никомуже не възъбраняющю им. Оны же буяя како нарѣкошася? Понеже дѣвьственую печать съблюдоша неразориму и в пощении и въ бдѣнии, въ молитвах стончиша плоть свою, масла же милостыни не принесоша въ свѣтилницѣх своих душь, и того ради изъгнани быша исъ чрътога; и тогда възыскаша продающих милостыня нищих, но не обрѣтоша, уже бо затворишася двери человѣколюбиа Божиа.
Слышали ведь вы притчу о десяти девах, о <пяти> мудрых и о пяти неразумных. Святое Евангелие возвещает: мудрые и девство сохранили, и светильники свои украсили милостынею и верой, и вошли в чертог радости, и никто не остановил их. А почему же другие были названы неразумными? Потому что девственную печать сохранили неразоренной и лощением, и бдением, и молитвами истончили плоть свою, а масла милостыни не принесли в светильниках душ своих, и потому изгнаны были из чертога; и тогда бросились искать продающих милостыню нищих, но не нашли их, ибо уже затворились двери Божьего человеколюбия.
Да не лѣпо нам есть, възлюблении, посылаемых от Бога на ползу душамъ и телесем нашимъ от боголюбивых человѣкъ удержати себе, но инѣмъ подаати трѣбующимъ. «Луче бо, — рече апостолъ, — даяти, нежели взимати»;[5] «Блаженъ, — рече, — разумѣваяй на нища и убога, въ день лютъ избавить ̀и Господь»;[6] и еще: «Блажени милостивии, яко ти помиловани будуть».[7]
Нехорошо нам, возлюбленные, то, что через боголюбивых людей посылает нам Бог на пользу душам и телам, удерживать себе, а хорошо подавать другим, нуждающимся. Ибо сказал апостол: «Лучше давать, чем брать»; «Блажен, — сказано, — думающий о нищих и убогих, в день скорби избавит его Господь», и еще: «Блаженны милостивые, ибо те помилованы будут».
Да не уподобимся онѣмъ роптивымъ, иже чрѣва ради падоша въ пустыни; ни помышляемь бѣсовскыих помышлений, иже всѣвають въ сердца наша неподобнаа, не дающе намъ хвалы въздати Богу о всѣхъ благодатех его, еже к намъ. Слышите бо, въ что изыде роптание онѣхъ.
Не станем уподобляться тем ропщущим, которые из-за своего чрева пали в пустыне; не станем помышлять бесовских помышлений, насаждающих в наши сердца непотребное, не давая нам воздать Богу хвалу за все его благодеяния к нам. Знаете ведь, к чему привело их роптание.
Не первѣе ли, егда ведяше я Моиси къ морю Чрьмному столпом огньнымъ облачномъ, и они, забывше онѣхъ казни и елико сътвори имъ Богъ в Египтѣ Моисѣом и Арономъ, не възпиша ли на Моисѣя: «Что извел ны еси сдѣ, да умрем нынѣ в пустыни сей; не луче ли да быша гроби наши въ Египтѣ были!»[8] Да егда проведе их Богъ сквозѣ Чрьмное море рукою Моисеовою и врагы их потопи,[9] приидоша въ Мерры и обрѣтоша ту горкыа воды, и пакы усъкориша и забыша дѣлъ Божиих, възропташа на Моисѣя, глаголюще: «Чьто пиемь! Се бо въвел ны еси въ пустыню сию безводную, нѣимущи никакояже утѣхы». И не ослади ли имъ Богъ горкых водъ?[10] То и ту не осташа в разумѣ, но по тѣх всѣх чюдотворных поклонишася тѣлцю.[11] Да аще бы не Моисѣй стал во сокрушении ко Богу о нѣх, то потрѣбилъ бы я Богъ от лица земли. И пакы воду имъ ис камени источи[12], и хлѣбы имъ съ небесе дарова.[13] То или похвалиша Бога, безъблагодатнии? Но начаша глаголати: «Егда подаваем от хлѣба иноязычникомъ?»
Сперва, когда вел их Моисей к Чермному морю с помощью столпа, огненного и облачного, не принялись ли они, забыв их наставления и все, что сотворил им Бог в Египте через Моисея и Аарона, вопить на Моисея: «Зачем ты привел нас сюда, чтобы мы умерли теперь в пустыне этой; не лучше ли б было, если б могилы наши в Египте были!» И когда провел их Бог сквозь Чермное море рукою Моисеевой и потопил их врагов, Пришли они в Мерры и обрели здесь горькие воды, и снова поторопились и забыли деяния Божий, возроптали на Моисея, говоря: «Что будем пить! Вот ты привел нас в эту безводную пустыню, где нет нам никакого утешения». И не осладил ли им Бог горьких вод? Но и тогда не пришли они в разум, и после всех тех чудотворений поклонились тельцу. И если б не встал Моисей, сокрушаясь, за них пред Богом, то истребил бы их Бог с лица земли. И снова воду им из камня источил, и хлеб им с небес даровал. Быть может, после этого воздали они Богу хвалу, безблагодатные? Нет, но принялись говорить: «Разве нам следует давать хлеб иноплеменникам?»
И не о всѣх ны слово сии есть, но о тѣх, иже тѣм болят и втайнѣ ропщущих. Но того дѣля глаголю то всѣмъ, да не вси приимуть яко квасъ злосрѣбролюбнаа. Глаголаше: «Почто гыбель сиа бысть? Можаше бо се миро роспродатися на мнозѣ и датися убогымъ»,[14] и послѣди же не продаст ли Июда учителя своего на 30-тех срѣбреницѣх, а самъ удавися. И како ми не стенати и не тужити, любимици мои, и та вся слышаще въ васъ. И аще бых моглъ, и възъглаголал ко вашей любви оно пророчьское слово: «Кто дасть главѣ моей камение и очима моима источникъ слезъ, да плачюся день и нощь дщере людий моих!»[15] Удалихом бо ся въ пустыню, по Писанию, и чаемь Бога, спасающаго насъ. И не изведе ли насъ, акы изъ Египта, от мира въ пустыню сию безводную, не рукою Моисѣовою, но благодатию Божиею. И что облиховани быхом, братиа моя и отци?! Что бо принесосте от имѣний своих на мѣсто се или что азъ трѣбовахъ от васъ, приимая въ обитель сию? И человѣколюбие Божие что насъ лиши?! Нѣ вся ли подасть намъ молитвами святыя Богородица?!
Эти мои слова не для всех, а для тех, кто тем болен и втайне ропщет. Но потому говорю это всем, чтоб вы не приняли в себя закваску сребролюбия. Говорил Иуда: «Зачем эта трата? Можно было это миро продать за большую цену и раздать нищим», а после не продал ли учителя своего за тридцать Серебреников, а сам удавился. И как мне не стенать и не тужить, возлюбленные мои, все это слыша от вас. Если б я мог, то проговорил бы к вашей милости пророческие те слова: «Кто даст главе моей камень и очам моим источник слез, чтоб плакал я день и ночь о дщери народа моего». Ушли мы в пустыню, по Писанию, и уповаем на Бога, спасающего нас. Не вывел ли он нас из мира, как из Египта, в сию пустыню безводную, не Моисеевой рукой, но благодатью Божией. И чем мы опечалены, братья мои и отцы?! Разве вы что-то принесли сюда из своего имения, или я что-нибудь требовал от вас, принимая в сию обитель? Или человеколюбие Божие чего-то нас лишило?! Не все ли дало оно нам молитвами святой Богородицы?!
Да тѣмъ молюся вамъ от всея душа моея, любимици мои, не прѣбываимъ въ дводушии, да не прогнѣваемъ благаго Владыкы, якоже и бни непокоривии. Но въздадимъ хвалу благому Владыцѣ, о иже тако о насъ смотрить и вся намъ изобилия подаваеть, не помня немощей наших; и длъжни есмы к нему глаголати оно Давыдово слово: «Что есмы грѣшнии, Господи мой, Господи, о иже ты и насъ изъбра и та вся намъ дарова! Смирихъ бо ся, — рече, — спаси мя»[16], и: «Въ смирении нашем помянул ны Господь»[17]. О Христѣ Исусѣ Господѣ нашем.
Поэтому молю вас всей душой моей, возлюбленные мои, не будем двоедушными, чтоб не прогневать благого Владыки подобно тем непокорным. Но воздадим хвалу благому Владыке за то, что так печется о нас и подает нам все в изобилии, не помня наших немощей; должны мы обращать к нему Давыдовы слова: «Что мы такое, грешные, Господи, Боже наш, что ты нас избрал и все это нам даровал! Смирился я, —сказано, — спаси мя», и: «Во смирении нашем помянул нас Господь». О Христе Исусе Господе нашем.
ПОУЧЕНИЕ О ТЕРПЕНИИ И СМИРЕНИИ
В ПЯТОК 3 НЕДѢЛИ ПОСТА СВЯТАГО ФЕОДОСИА ПОУЧЕНИЕ О ТРЪПѢНИИ И О СМИРЕНИИ
В ПЯТОК ТРЕТЬЕЙ НЕДЕЛИ ПОСТА ПОУЧЕНИЕ СВЯТОГО ФЕОДОСИЯ О ТЕРПЕНИИ И СМИРЕНИИ
Господи, благослови!
Господи; благослови!
Подвизайтеся, трудници, да приимѣте вѣнець тръпѣниа вашего, Христос бо ждеть входа нашего. И въждезѣмъ свѣтилникы наша любовию и послушаниемъ, кротосьтию и смирениемъ и срящем Христа непостыдномъ лицемъ, глаголюще къ намъ: «Приидѣте, иже мене ради потружавшеся въ молитвах и въ бдѣниих и въ всякых службах, и приобщитеся благых». Паки же речеть лѣнивым и неродивымъ: «Идѣте от мене, проклятии, не знаю вас, якоже вы не слышасте гласа рабъ моих, пророкъ и апостоль, и святыми Евангелии позывающа въ царство небесное, тако и азъ васъ не слышу; но емуже послѣдовасте, тому же и обѣщници будете мукамъ бесконечнымъ».
Подвизайтесь, трудники, и увенчаетесь венцом терпения, ибо ждет Христос входа нашего. Зажжем свои светильники любовью и послушанием, кротостью и смирением и непостыдно встретим Христа, глаголящего нам: «Приидите ко мне трудившиеся ради меня на молитвах и бдениях и во всяких богослужениях, и приобщитесь благих». А еще скажет ленивым и нерадивым: «Отойдите от меня, проклятые, не хочу знать вас, ибо как вы не слушали гласа рабов моих, пророков и апостолов, зовущих святыми Евангелиями в царство небесное, так и я не слышу вас; кому вы последовали, с тем вместе вечных мук и приобщайтеся».
Билу бо ударѣющу, не лѣпо ны есть лѣжати, но въстати на молитву, якоже ны богоносивый Феодоръ учит[18] и Давыдьское оно слово въ умѣ имѣюще и глаголати: «Готово сердце мое, Боже, готово».[19] Да егда второму клѣпанию кончевающуся, тогда и своя ногы вготовимъ на сшествие церковное, помысла своего не дряхла имуща, но весела, и въздающе хвалу живодавцю Богу, прѣпроводившу нас връсту нощную, и въ устѣх имѣюще пророка Давыда и царя псалом, в нѣмже глаголеть: «Възвеселихся о рѣкших мнѣ: в домъ Господень внидемъ»[20] и прочее. Такожде входяще въ церковь и «Святый Боже» поюще, таже с лѣпотою поклонившеся Христу трижды до земля и съ великою боязнию и съ страхом стати безмолвно при стенѣ, гласы немлъчны въспѣвающе к Вышнему, иже насъ грѣшных сподобилъ входа церковнаго, не имѣюще собѣ подъпоры стѣны, ни стлъпа, еже намъ суть на честь створена. Егда бо и къ другомъ приходимъ, то достоить нам, поклонение створше до земля и связавше руцѣ, аки рабу Божию стати прѣд нимъ, Христа о сѣмъ подражающе, видимъ бо его предстояща прѣд Пилатом и поругаема и не глаголюща ничсоже.[21] И повелѣно ны есть другомъ толикы чьсти даяти смирениа ради, имже добродѣтелныа вѣнца украшаемъ; еже бо не поклонитися другу своему и руцѣ долу повѣсити, то неродивых мужь и лѣнивых и въ умѣ гордяшихся. И въ церкви боле того есть, на честь бо намъ стлъпи суть и стѣны церковныа, а не на бе-щестие.
Когда ударят в било, нехорошо нам лежать, но подобает, как учит богоносный Феодор, встать для молитвы и повторять, приводя на ум, Давыдовы слова: «Готово сердце мое, Боже, готово». А когда закончится второе клепание, тогда и ноги свои приготовим для шествия в церковь, с мыслями в голове не унылыми, а веселыми, вознося хвалу жизнодавцу Богу, препроводившему нас в ночное время, на устах неся псалом пророка и царя Давыда, в котором сказано: «Возвеселился я о сказавших мне: войдем в дом Господень», и далее. И так входя в церковь с пением «Святый Боже», потом, трижды благообразно поклонившись Христу до земли, с великою боязнью и страхом, не переставая благодарить Владыку за то, что сподобил нас, грешных, войти в церковь, безмолвно становимся у стены, не опираясь ни на стену, ни на столпы, что созданы нам для чести. Ведь когда приходим мы к друзьям, прилично нам, поклонившись в землю, со сцепленными руками, как Божиим рабам, перед ними стоять, подражая тем Христу, о котором знаем, что он стоял пред Пилатом, и поругание терпел, и не говорил ничего. Положено нам таким образом честь воздавать друзьям для смирения, чтобы украсить им венцы наших добродетелей; ибо не кланяются своим друзьям и руки вниз опускают люди нерадивые и ленивые, превозносящиеся в своем уме над другими. А церковь выше этого, для чести созданы нам церковные столпы и стены, а не на бесчестие.
Кадящу прозвитеру святый олтарь и намъ чающимъ присѣщениа кадилнаго, не лѣпо с лѣностию стояти, но страх великый имѣти. Святое бо кадило образъ Святаго Духа есть, да не лишимся того, любимици! Да егда приобрящемся благодати Святаго Духа кадилным присѣщениемъ, и на мѣсто свое шедше и стати ны лѣпо есть съ всякою кротостию, якоже въ уставѣ пишеть, сонъ отложивше и мертва себе сътворити къ копасаниемъ и к кашлю акы нечювствьна, и съ умилениемъ молитися Богу, да послеть намъ помощь скончати намь въ блазѣмъ тръпѣнии заутреню и канонъ.
Когда кадит пресвитер святой алтарь и ожидаем мы его приближения с кадилом, следует нам стоять не леностно, но со страхом. Ибо святое кадило — образ Святого Духа, да не лишимся его, возлюбленные мои! После того как приобщимся мы благодати Святого Духа через каждение, следует нам, вернувшись на свое место, встать там со всею кротостью, как написано в уставе, забывши сон и замерев, без кашля и копошения, словно бесчувственным, и с умилением молиться Богу, чтобы послал он нам помощь, с благим терпением свершить заутреню и канон.
Да егда присѣщениемъ Божиимъ въсиаеть въ душах нашихъ свѣт истинный и по пѣнии «Богь Господь» егда начнемъ псалтырное пѣние, не лѣт ны есть другъ друга прихватити стиховъ и пѣнию мятежь творити немалъ, но на стрѣйшаго сторону взирающе, и безъ того початиа не лѣпо есть починати никомуже; тако бо доброчиньство бываеть. И егда, починающе пѣснь или «аллилуа», покланяние междю събою творим, подражающе о сѣмъ ангелы, длъжни есмы взирати в томъ на старѣйшиу сторонѣ, да егда онъ поклонится, и мы поклонитися, послѣдующе ему, должни есмы добролѣпне. Ангелы бесплотныа видѣша пророкы поюща и поклоняющася и Богу хвалу въздающе съ прѣстояниемъ. Нам же кацѣмъ быти достоить, сподобившимся съ ангелы Богу невидимому служити и прѣстояти, от негоже мъзды длъжныа чаем! Тъ бо съвѣсть сердца наша, кого дѣля пристоимъ въ святѣй церкви. Да не лѣнимся, любимици мои, о годинах и о службѣ своей Испытающему вся дѣла наша и помышлениа наша. Открыем съгрѣшениа наша сдѣ прѣдъ худымъ человѣкомъ, да тамо не обличена будуть, прѣдо вселенною. И блюдѣмъ годинъ заутрьних, и обѣдѣнных, и павечерних; иже бо погубляеть годины лѣности ради, татбѣ подобно есть украдаа святаа; проклят бо есть иже дело Божие делает со нерадением.
И когда благодаря Божию посещению просияет в наших душах свет истинный, когда после пения «Бог Господь» начнем псаломское пение, не следует нам перехватывать друг у друга стихи и вносить тем немалую сумятицу в пение, но подобает следить за старостой клироса и не начинать никому, пока не начнет он, тогда и благочиние будет. И когда мы, начиная песнь или возглас «аллилуиа», поклоны творим, подражая в том ангелам, должны мы следить за старостой клироса, чтобы, когда он поклонится, тогда бы и мы благолепно поклонились, последуя его примеру. Пророки ангелов бесплотных видели предстоящими Богу, поющими и поклоняющимися ему, и хвалу возносящими. Каковыми же подобает быть нам, вместе с ангелами сподобившимся служить и предстоять невидимому Богу, от которого ждем должного воздаяния! Знают о том сердца наши, перед кем стоим мы в святой церкви. Так не станем нерадеть, возлюбленные мои, о наших церковных часах и о службе тому, кто испытует все наши дела и помышления. Откроем здесь наши согрешения, пред худым человеком, чтобы не быть им обличенными там, перед всей вселенной. И будем блюсти церковные часы, заутренние, и обеденные, и павечерние; кто губит церковные часы по лености, подобен вору, крадущему святыню; проклят делающий Божье дело с нерадением.
Да не лѣнимся, любимици мои, братиа и отци, и чада духовнаа, избраннаа! Съ слѣзами бо глаголю горкаа словеса къ вашей любви, понеже вамъ глаголю, сам не створя. И на мнѣ днесь сбысться реченое от пророка: «Грѣшнику же рече Богъ: “въскую ты повѣдаеши завѣть мой усты твоими! Ты же наказание възненавидѣ и низъврьже словеса моа въспят. Аще видяше тате, течаше с нимъ, и съ блудникы участие свое полагаше, и на братъ свой клѣвѣташе, и на сына матере своея полагаше съблазнъ. Сие створилъ еси, и умолчах. А вознепщевал еси, безаконниче, яко буду подобенъ тебе! Обличю тя и поставлю прѣд лицемъ твоимъ грѣхы твоя, да разумѣють вси забывающеи Бога, егда къгда похитить и не будеть избавляющаго”».[22] И пакы: «Усты твоими сужю ти, рабе лукавый, — добрѣе бы ти было, да бы възвратилъ срѣбро мое, да бых тщивымъ дѣлателемъ вдалъ, иже быша ми въздали съ прибыткомъ».[23] Да нужда ми есть глаголати къ вашей любви вся та, да нѣ кьто умреть въ моемъ молчании лютым грѣхомъ. О Христѣ Исусѣ Господѣ нашем.
Не будем лениться, возлюбленные мои братья и отцы, и чада духовные, избранные! Со слезами говорю я эти горькие слова вашей милости, ибо учу вас, сам не исполняя этого. И ныне сбылось на мне прореченное пророком: «Сказал Бог грешному: зачем ты возвещаешь устами своими завет мой! Ведь ты поучение мое возненавидел и отказался от слов моих. Если видел ты вора, то шел вместе с ним, и в общении с блудниками принимал участие, и клеветал на брата своего, и полагал соблазн на сына матери своей. Ты это делал, и я молчал. И ты подумал, беззаконный, что я уподоблюсь тебе! Обличу тебя и поставлю пред лицом твоим грехи твои, чтобы знали все забывающие Бога, что когда они совершат преступление, не будет им избавления». И еще: «Словами твоими сужу тебя, раб лукавый, — лучше бы тебе было, если бы возвратил ты серебро мое, чтобы мог я отдать его усердным делателям, которые бы воздали мне с лихвой». Да нужда мне говорить все это вашей милости, чтобы не умер кто в лютом грехе из-за моего молчания. О Христе Исусе Господе нашем.
СЛОВО УТЕШИТЕЛЬНОЕ К БРАТИИ О ДУШЕВНОЙ ПОЛЬЗЕ
ВЪ ВТОРНИК 3 НЕДѢЛИ ПОСТА НА ЧАСѢХ СЛОВО УТѢШНО КЪ БРАТИИ О ДУШЕВНѢЙ ПОЛЗѢ
ВО ВТОРНИК ТРЕТЬЕЙ НЕДЕЛИ ПОСТА, НА ЧАСАХ, СЛОВО УТЕШИТЕЛЬНОЕ К БРАТИИ О ПОЛЬЗЕ ДУШЕВНОЙ
Господи, благослови!
Господи, благослови!
Азъ, грѣшный и лѣнивый, погрѣбый талантъ свой в земли, а не придѣлавъ имъ ничтоже, и чаю по вся дни на себѣ онѣх лютых и немилостивыих истязатель, и прѣщения оного страшнаго, и гнѣва лютаго, егда начнет глаголати: «О, злый рабе и лѣнивый, непотрѣбне, добрѣе бы створилъ, да бы възвратилъ сребро мое добрым пенязником, и поспѣшным и дѣтельнымъ, иже быша ми въздѣлали съ лихвою»,[24] нынѣ же нуждю имѣю глаголати и глаголю, и, глаголя, не прѣстаю, не яко учитель, но яко рабъ, съ слезами моляся и колѣнех ваших касаяся, и указаа вамъ прѣдлежащая благаа и грядущаа муки, да бысте не погрешили благыа оноя надежда. Немало бо то зло, еже нам тацѣх даров лишенымъ быти и въ непроходимая и адъскаа мѣста впасти лѣностию хождения ради и красотъ маловрѣменных, въ нихже ничсоже успѣша, послѣдовавше таковым. Азъ же, унылый, имѣя в собѣ корѣнь злаго того проращениа от моея лѣности, ни самъ входя въ царство небесное и вамъ препону творя своею лѣностию и своими неподобными нравы, судих себе двоичю и трижды отлучитися от вас. И се створих, не добродѣтелий дѣания онѣхъ святых подражати хотя, но се луче судих, да поне вас не упражняю от благого подвизания, аще бо бых с вами былъ, немалу съпону вам створилъ бых собою, отставилъ вы бых от Божиа пути. Мнѣ бо, грѣшному, еже единъ день отлучитися от васъ въ все ми ся лѣто вмѣняеть, паче же достоания церковнаго и почитаниа божественых словесъ и житиа святыих, егоже облиши мя лѣность моя немалаа, еюже акы веригами связанъ лежу, и ума моего, акы Лазаря другаго пред враты, повръжена,[25] токмо вѣрное око къ Богу простирая и Богородицу съ вышнею молитвою на помощь призывая, да нѣкако бы ся умилосердилъ благый Богъ ваших дѣля молитвь и любовь, юже ко мнѣ имѣете. Падох бо падениемъ злымъ; аще не Господь бы помоглъ мнѣ и Богородица, вмалѣ не вселилася бы въ адъ душа моя. И видѣх, чего дѣля падохъ: оставивъ порученую ми службу, и въслѣдовах трапезамъ, и не чюях себе сводима къ пропасти адьстѣй. Но человѣколюбивый Бог, иже не презрѣ Лазаря, струпы посыпана и гнойна, умерша, но въскресилъ ù,[26] тожде и на мою немощь присѣти, не призрѣ моея лѣности, но пусти на мя духъ уныниа, имже угнѣтаемъ есмь и донынѣ, егоже дѣля удалихся от васъ, чая, по писаному, Бога спасающаго мя. Въ моем бо отлучении от вас не чюх себе ничсоже добра приискавша, но токмо имый бдѣниа и пощениа; не могох скончати якоже вы, да тѣмъ и осудих ся. Вашеа ради любве радуюся, еже в толицѣ злѣ видяще мою худость, не възгнушастеся моих словесъ, еже въ моемъ отхождении к вамъ изглаголаная, но съ всякым тщанием створисте ̀я. И своея бо лѣности забых въ вашемь тщании, и еже бо велико поспѣшение имѣете о службѣ церковнѣй, и въ длъготръпѣниѣ стоании въ всѣх бо годинах и службах обрѣтающеся, и божественаго Феодора о заповѣдехъ радующеся[27]. Потщание имѣйте, да тогожде блаженьства сподобистеся и жизни вѣчнѣй причастници будете о Христѣ Исусѣ, Господѣ нашем.
Я, грешный и ленивый, схоронивший талант свой в земле и ничего не прибавивший к нему, всякий день ожидающий к себе лютых тех и немилостивых вопрошателей и страшного того наказания и гнева лютого, когда будет сказано: «О, злой и ленивый раб, нечестивый, лучше бы ты сделал, если б отдал серебро мое добрым торговцам, усердным и трудолюбивым, которые бы воздали мне с лихвою», имею ныне нужду говорить с вами и говорю, и, говоря, не перестаю напоминать вам, не как учитель, но как раб, со слезами моля вас и припадая к ногам вашим, о предстоящих благих воздаяниях и о грядущих муках, чтоб не лишились вы благой той надежды. Ибо немалое это зло, быть нам лишенными таких даров и угодить в непроходимые и адские места из-за ленивого поведения и мимолетных красот, в погоне за которыми ничего мы не достигли. А я, унылый, имея в себе семя злого того плода, что происходит от моей лености, и сам не входя в царство небесное, и вам чиня препоны своею леностию и своими дурными нравами, позволил себе и дважды, и трижды отлучиться от вас. И сделал это, не добродетельным деяниям святых подражать желая, но так рассудив: поскольку не освобождаю вас от доброго подвизания, то если бы вместе с вами был, немалую помеху сотворил бы вам своим примером, увел бы вас с Божьего пути. Мне, грешному, и один день в отлучении от вас за целый год вменяется, тем паче — в отлучении от достояния церковного и от чтения божественных словес и житий святых, чего лишила меня моя великая леность, которой я как веригами связан лежу и ум мой повержен, как второй Лазарь пред вратами, лишь только взор с верою на Бога устремляю и Богородицу в помощь с молитвой призываю, чтоб как-то умилосердился бы ко мне благой Бог ради ваших молитв и любви, что вы ко мне имеете. Пал я падением злым; когда б не помог мне Господь и Богородица, едва ль не угодила бы во ад душа моя. И понимаю, из-за чего я пал: оставил порученное мне служение и устремился на трапезы, и не почувствовал, как в адскую пропасть схожу. Но человеколюбивый Бог, не отвергший покрытого струпьями и гноем Лазаря, но воскресивший его, умершего, снизошел так же и к моей немощи, не презрел моей лености, но наслал на меня дух скорби, тот, что и доныне угнетает меня, и из-за которого я и удалился от вас, уповая, по Писанью, на Бога, спасающего меня. Ибо в своем удалении от вас не пытался я приискать себе ничего благого, но только молился и постился; не мог поступать как вы, потому и осудил себя на это. И радуюсь я любви вашей, ибо в таковом зле видя мое убожество, не погнушались вы моих словес, проглаголанных к вам из моего уединения, но исполнили их со всем усердием. Забыл я и свою леность благодаря вашему усердию, ибо имеете вы великую ревность о церковной службе, во многотерпеливом стоянии на всех часах и службах обретаетесь и о заповедях божественного Феодора радуетесь. Усердие стяжайте, и, как он, сподобитесь блаженства, и причастники вечной жизни будете о Христе Исусе, о Господе нашем.
ПОУЧЕНЬЕ КЕЛАРЮ
ПОУЧЕНИЕ СЛОВО КЪ КЕЛАРЮ СВЯТАГО ФЕОДОСИЯ, ИГУМЕНА ПЕЧЕРЬСКАГО МОНАСТЫРЯ В КЫЕВЕ
СЛОВО ПОУЧЕНИЯ К КЕЛАРЮ СВЯТОГО ФЕОДОСИЯ, ИГУМЕНА КИЕВО-ПЕЧЕРСКОГО МОНАСТЫРЯ
Брате, се от рукы Христовы и от престола славы его приемлеши сию службу. Имѣй страхъ его предъ очима си: потщися порученое тобе дѣло непорочно свершити, да и вѣнца от Христа достоинъ будеши. И да мнить ти ся онъ престолъ вышний, егоже видѣ Исая, к немуже единъ от серафимъ посланъ бысть, имѣяй угль, не опаляяй пророка, но просвѣщаяй.[28] Тако же и ты, брате, вземляй ключь, акы огнь, а се от престола, на немже жрѣться Христосъ по вся дни, аще сию службу, сыну имярек, в чинъ монастырьскый съ душевною приязнию исправиши, щадить ти ся правѣдный венець и будеть ти сий ключь просвѣщаяй и спасаяй душю твою. Аще ли уклониши сердце твое преобидети что монастырьское или окрадати что и себе притяжати и сбирати паче, а не манастыреви, и будеть ти сий ключь опаляяй душю твою, здѣ и въ будущий вѣкъ, геона тя прииметь и судъ Ананьинъ и Самфиринъ постигнѣтъ тя. Та бо, уемша у цены села своего, напрасно умроста,[29] ты же горцей муце достоинъ будеши, крадый чюжая или раздаваяй безъ чину своимъ. Геезино прокажьство[30] наидеть на тя, — не телесно, но душевно. Внимай себе, брате, и службѣ своей, да спасеть тя Господь ото всѣх сих молитвами святыя Богородица и всѣх святыхъ твоихъ, и нынѣ, и присно.
Брат, вот из рук Христовых, с престола славы его, ты принимаешь эту должность. Имей пред своими глазами страх Божий: старайся непорочно свершить порученное тебе дело, чтоб удостоиться венца у Христа. Пусть представляется тебе тот вышний престол, что видел Исайя, к кому был послан один из серафимов, носящий угль, не опаливший, но просветивший пророка. Так же и ты, брат, взявший ключ, как огонь от того престола, на котором всякий день приносится в жертву Христос, если ты, сын мой, имярек, соблюдешь эту службу по чину монастырскому с душевным прилежанием, то уготовится тебе праведный венец, и будет тебе сей ключ просвещающим и спасающим твою душу. Если же склонишь ты свое сердце пренебречь чем-либо монастырским, или что-то украсть, или стяжать и копить для себя, а не для монастыря, то будет тебе сей ключ опаляющим твою душу, здесь и в будущем веке: геенна тебя возьмет, и судьба Анании и Сампфиры постигнет тебя. Они, утаившие из цены имения своего, внезапною смертью погибли, а ты и горшей муке сподобишься, крадущий чужое или бесстыдно раздающий своим. Гиезиева проказа придет на тебя, — не телесно, но душевно. Блюди, брат, себя и служение свое, и от всего этого спасет тебя Господь молитвами святой Богородицы и всех святых своих, и ныне, и присно.
ПОСЛАНИЕ КНЯЗЮ ИЗЯСЛАВУ О НЕДЕЛЕ
ВЪПРАШАНЬЕ ИЗЯСЛАВА КНЯЗЯ, СЫНА ЯРОСЛАВЛЯ, ВНУКА ВОЛОДИМИРЯ, ИГУМЕНА ФЕДОСЬЯ ПЕЧЕРЬСКОГО МАНАСТЫРЯ
ВОПРОС К ИГУМЕНУ ПЕЧЕРСКОГО МОНАСТЫРЯ ФЕОДОСИЮ КНЯЗЯ ИЗЯСЛАВА, СЫНА ЯРОСЛАВА, ВНУКА ВЛАДИМИРА
Что възмыслилъ еси, боголюбивый княже, въпрашати мене, некнижьна и худа о таковей вѣщи, — въпрашалъ бо еси: аще есть подобно въ день въскресный, еже есть недѣля, заклати ли волъ, ли овьнъ, или птицю, или что от тѣхъ и аще подобно мяса ихъ ясти въ день въскресения, въ недѣлю!
Что вздумал, боголюбивый княже, вопрошать меня, некнижного и недостойного, о таковом деле: спросил меня, подобает ли в день воскресный, то есть в неделю, резать вола, либо барана, либо птицу, либо другое что, подобное им, и подобает ли есть их мясо в день воскресения, — в неделю!
Ибо недѣля не наричется недѣля, якоже вы глаголете, нъ пьрвый день всея недѣлѣ наричется. Понеже Христосъ Богь нашь в тотъ день въскресе из мертвыхъ, и наричется въскресный день. А понеделникъ наричется вторый день, а вторникъ — третий, а среда — четвертый, а четвертокъ — пятый, а пятница — шестый, а субота — седмый. В тѣхъ днехъ свѣршилъ Богъ вся дѣла, небо, и землю, и все, яже в нихъ; последи же створи человека, цесаря надо всѣмъ; въ семый день сконьча вся дѣла.
Неделя — это ведь не неделя, как вы говорите, но первый день всей недели. Потому что Христос Бог наш воскрес в этот день из мертвых, и называется он воскресным. А понедельник — это второй день, а вторник — третий, а среда — четвертый, а четверток — пятый, а пятница — шестой, а суббота — седьмой. В дни эти создал Бог все творение, небо и землю, и все, что на них; напоследок же сотворил человека, царя надо всем; в седьмой же день завершил все дела.
Исъходящемъ же израильтомъ изъ Египта от работы фараона и прошедшомъ древле Чьрьмное море посуху, и въведе ̀я въ пустыню и прѣпита ̀я ту лѣтъ 40 и законъ имъ да на дъсцѣ камянѣ — Божиимь пьрстомъ написано и дано Моисѣю — и суботу имъ хранити повелѣ: отинудь не дѣлати[31], ни огня възгнѣщати[32], ни закалати, нъ вечеръ в пятокъ все приготовити и заутра ясти, ни прѣходити исъ храмины в храмину, егоже хранять и до днешняго дне израильтяне. А понеже Господь Богъ наш съниде на землю, — жидовьская вся умолкоша. И нѣсмы чада Авраамля, нъ чада Христа Бога нашего святаго ради крещения, въ неже самъ ся крестилъ. Господне бо крещение очищаеть еже от рожьства грѣхы.
И во время исхода израильтян из Египта от работы фараоновой, когда прошли они древле Чермное море посуху, и Господь привел их в пустыню и сорок лет питал их там, дал он им закон на доске каменной — Божиим перстом написано и дано Моисею — и повелел почитать субботу: ничего отнюдь в этот день не делать, ни разводить огня, ни резать скотину (но все приготовить в пятницу с вечера и есть назавтра), ни ходить из дома в дом; и это блюдут израильтяне до нынешних дней. Но с тех пор как Господь Бог наш пришел на землю, иудейское все отступило. И мы не чада Авраамовы, но чада Христа Бога нашего благодаря святому крещению, которым он и сам крестился. Ибо Господне крещение очищает первородный грех.
А иже реклъ ти во недѣлю не рѣзати, ни того ясти, то не от Святаго Писания реклъ, нъ от своего сердца. Рече бо святый Павелъ апостолъ: «Иже кто благовѣстить вамъ паче насъ, еже мы благовѣстихомъ вамъ, проклятъ да будеть».[33] И нѣсть ти възбранено, ни грѣхъ, еже рѣзати въ недѣлю. Аще бо таковый нравъ приимемъ, еже въ суботу рѣзати, а въ недѣлю ясти, то явѣ жидовьствуемь.
Тот, кто сказал тебе не резать в неделю скотину, ни есть от той убоины мяса, сказал это не от Святого Писания, но по своему измышлению. Сказано святым апостолом Павлом: «Тот, кто благовестит вам больше того, что мы вам благовестили, да будет проклят». Не возбранено тебе и не грех резать скотину в неделю. Ибо если примем таков обычай, — в субботу резать, а в неделю есть, то мы явно жидовствуем.
Реклъ бо еси, благородне, аще отречется въ среду и в пятницю не ясти мясъ, добро ли есть. Добро вельми и полезно. И не я сего завѣщаю, нъ божьствении святии апостоли да тако бо законъ положиша: да всякъ крестьянинъ постится въ среду и в пятокъ, бѣлци — от мясъ, а черньци — от сыра, въ среду же понеже съвѣтъ створиша жидове на Христоса, а в пятокъ распяша Господа безаконьници. Ты же, княже мой, аще которыя ради вины отреклъся еси или напасти ради въ среду и въ пятокъ мясъ не ясти, — глаголетъ Давыдъ, пророкъ и царь: «Обѣщайтеся и въздадите»[34], — недостоить человеку крестьяну себе связати, оже не ясти, ни пити, нъ оже связанъ будеть от отца духовнаго. Обаче прѣдание имамы от святыхъ апостолъ и от святыхъ богоносныхъ отець: въ Господьскыхъ праздницѣхъ и святой Богородици въ всѣ празникы и въ память святыхъ апостолъ 12 празновати духовно, а от изъбытька вашего питати убогыя. И понеже еси мене въпрашалъ недостойнаго, — аще связанъ еси отцемь духовныимъ въ среду и в пятокъ мясъ не ясти, от того же и раздрѣшение приими; или самъ ся еси зареклъ, Богъ мене ради простить тя. Егда ся приключить въ среду или въ пятокъ Господьскый празникъ, любо святѣй Богородици, ли 12 апостолъ, то ѣжь мясо[35]. И Богъ мира буди с вами. Аминь.
Еще ты спрашивал, благородный княже, добро ли то, если кто заречется не есть мяса в среду и пяток. Добро и очень полезно. И этому не я научаю, но святые и божественные апостолы так законоположили: всяк християнин да постится в среду и пяток, бельцы — от мяса, а чернецы — от молочного, ибо в среду составили заговор жиды против Христа, а в пяток распяли Господа беззаконные. Ты же, мой княже, если по какой-то причине или беде зарекся не есть мяса в среду и пяток, — глаголет царь и пророк Давыд: «Обещайтеся и воздадите», — то знай, что не подобает христианину самому связывать себя обетом не есть или не пить чего-либо, но должен быть связан от отца духовного. Ибо имеем предание святых апостолов и святых отцов: Господские праздники и все праздники святой Богородици и дни памяти святых двенадцати апостолов праздновать духовно и от избытка нашего питать убогих. И раз уж вопросил ты меня, недостойного, то: если ты связан отцом духовным не есть мяса в среду и пяток <названных праздников>, тогда от него и разрешение прими; если же сам себя связал, то меня ради Бог простит тебя. Когда случится в среду или пяток Господский праздник или святой Богородицы, либо двенадцати апостолов, то ешь мясо. И Бог мира буди с вами. Аминь.
ПОСЛАНИЕ К КНЯЗЮ О ВЕРЕ ЛАТИНСКОЙ
ТОГО ЖЕ ФЕДОСИА К ТОМУ ЖЕ ИЗЯСЛАВУ
ТОГО ЖЕ ФЕОДОСИЯ К ТОМУ ЖЕ ИЗЯСЛАВУ
Азъ, Федосъ, худый мнихъ, рабъ есмь пресвятой Троицѣ, Отца и Сына и Святаго Духа, въ чистѣй и въ правовѣрнѣй вѣрѣ роженъ есмь и въспитанъ добрѣ въ законѣ правовѣрнымъ отцемь и матерью християною,[36] наказывающа мя добру закону и норовмъ правовѣрныхъ послѣдовати, вѣрѣ же латиньской не прилучатися, ни обычая ихъ дьржати, и комькания ихъ бѣгати, и всякого ученья ихъ не слушати, и всего ихъ обычая и норова гнушатися и блюстися, своихъ же дьчерѣй не даяти за нѣ, ни поимаите у нихъ, ни брататися с ними, ни поклонитися, ни цѣловати его, ни с нимь въ одиномъ съсудѣ ясти, ни пити, ни борошна ихъ приимати. Тѣм же пакы у насъ просящомъ Бога дѣля ясти и пити, дати имъ ясти и пити, нъ въ своихъ съсудех. Аще ли не буде съсудау нихъ, да въ своемь дати и потомъ, измывъши же, сътворити молитва. Занеже неправо вѣруют и нечисто живуть: ядять съ пьсы и съ кошьками,[37] пьють бо свой сьчь[38] и ядять жълвы, и дикѣи кони, и осьлы, и удавленину, и мертвьчину, и медвѣдину, и бобровину, и хвостъ бобровый ядять.[39] Въ говѣнье и мяса пущають пьрвоѣ недѣлѣ поста въ вторникъ.[40] И чьрьнци ихъ ядять лой и въ суботу постятся и, постившеся, вечеръ ядять молоко и яйця. А съгрѣшениемь не от Бога просять прощения, нъ пращають попове ихъ по дару.[41] А попове ихъ не женятся[42] законьною женою, нъ съ робами дѣтей добываюче и служать невъзбраньно. И пискупи ихъ наложьницъ дьржать и на войну ходять.[43] И опрѣснокомъ служать.[44] И иконъ не цѣлують, ни святыхъ мощей.[45] И крестъ цѣлують, лежаще, написавше на земли, а въставше, попирають ногами.[46] Мертвеча же кладуть на западъ ногами, а руцѣ положать, а не на перьсѣхъ.[47] Женящеся у нихъ поимають двѣ сестреницѣ.[48] А крещаются въ одино погруженье,[49] а мы въ три. Мы же, крещающеся, мажемься мюромъ и масломъ, а они соль сыплють крещаемому въ ротъ.[50] Имени же не нарицяють святаго, нъ како прозовуть родители, в то имя и крестять.[51] Се же пакы глаголють и Духа Святаго исходящаго от Отца и от Сына.[52] Мы же не глаголемъ: от Сына. И ина многа суть яже въ тѣхъ злая и неправая и развращеная, и погыбели полна вѣра ихъ и делеса ихъ; егоже ни жидове творять, то они творять, много же и въ Савьску ересь въступають.[53]
Я, Федос, худой монах, раб пресвятой Троицы, Отца и Сына и Святого Духа, в чистой и правоверной вере рожденный и воспитанный добре в законе правоверным отцом и матерью христианкою, учившими меня следовать доброму закону и нравам православных, вере же латынской не приобщаться, не соблюдать их обычаев, и от причастия их отвращаться, и никакого учения их не слушать, и всех их обычаев и нравов гнушаться и блюстись; дочерей своих не давать за них замуж, ни у них дочерей брать; ни брататься с ними, ни кланяться им, ни целовать его; и из одной посуды не есть, и не пить с ним, и не брать у них пищи. Им же, когда они просят у нас есть или пить Бога ради, давать есть и пить, но из их собственной посуды. Если же не будет у них посуды, давать и в своей, только потом, вымыв, сотворить над ней молитву. Ибо неправо они веруют и нечисто живут: едят со псами и кошками, пьют свою мочу и едят ящериц, и диких коней, и ослов, и удавленину, и мертвечину, и медвежатину, и бобровое мясо, и бобровый хвост. В говенье мясо разрешают во вторник первой недели поста. Чернецы их едят сало и постятся в субботу и, попостившись, вечером едят молоко и яйца. А за грехи не у Бога просят прощения, но прощают попы их за мзду. Попы же их законным браком не женятся, но со служанками детей приживают и служат при этом невозбранно. И епископы их наложниц держат и на войну ходят. И на опресноке служат <Божественную службу>. Икон не целуют, ни мощей святых. А крест целуют: простершись, чертят его на земле и потом, встав, попирают ногами. Мертвеца же кладут на запад ногами, а руки его <вдоль тела> полагают, а не складывают на груди. Два брата у них, женясь, берут двух сестер. А крестят в одно погружение, а мы — в три. Мы, крестясь, мажемся миром и маслом, а они соль сыплют крещаемому в рот. Младенцев именами святых не нарекают, но как прозовут родители, в то имя и крестят. Еще же называют Духа Святого исходящим от Отца и от Сына. Мы же не говорим: и от Сына. И много еще другого, что плохо у них, неправо и развращенно; погибели полны и вера их, и дела; чего и жиды не творят, то они делают, многажды и в Савелианскую ересь уклоняются.
Мнѣ же рече отець: «Ты же, чадо, блюдися кривовѣрныхъ и всѣхъ ихъ дѣлесъ, занеже исполнилася и наша земля злыя тоя вѣры людий. Да кто спасая и спасеть свою душю, въ правовѣрнѣй вѣрѣ жива. И нѣсть бо иноя вѣры, лучьши, якоже наша едина чистая и честная и святая си вѣра правовѣрная. Сею вѣрою живущи и грѣховъ избыти, и мукы вѣчьныя гонезнути, и жизни вѣчьнѣй причастникомъ быти и бес конця съ святыми радоватися. А сущему въ иной вѣрѣ — ли в латиньской, ли въ арменьской, ли въ срачиньской — нѣсть видѣти жизни вѣчьныя, ни части съ святыми.
Сказал мне отец: «Хранись, чадо мое, от кривоверных и от всех их затей, понеже наполнилась и наша земля людьми злой той веры. Да, спасая, спасет свою душу, кто в праведной вере живет. Нет другой такой веры лучше нашей единой чистой и честной святой православной веры. Сей верою живя — грехов избыть и вечной муки избегнуть, вечной жизни причастником стать и без конца со святыми радоваться. А сущему в иной вере, в латынской ли, в армейской или сарацинской — тому не увидеть вечной жизни, и со святыми части не получить.
Не подобаеть же хвалити чюжѣ вѣры. Аще ли хвалить кто чюжюю вѣру, то обрѣтается свою вѣру хуля Аще ли начьнеть непрѣстанно хвалити и свою и чюжюю, то обрѣтается таковый двовѣрье держа и близъ есть ереси. Ты же, чадо, такыхъ дѣяний блюдися, ни присвоися к нимъ, нъ бѣгай от нихъ, якоже можеши, и свою вѣру едину непрѣстанно хвали, подвизаяся въ ней добрыими дѣлы.
Не подобает хвалить чужой веры. Если кто чужую веру хвалит, то становится он свою веру хулящим. Если же начнет непрестанно хвалить и свою и чужую, то окажется держащим двоеверие и недалеко от ереси. Ты, чадо, блюдись от таких деяний, не свыкайся с ними, но бегай от них, сколько можешь, и одну свою веру непрестанно хвали, подвизаяся в ней добрыми делами.
Милостынею же милуй, не токмо своея вѣры, нъ и чюжея. Аще ли видиши нага, ли голодна, ли зимою, ли бѣдою одьржима, аще ти будеть ли жидовинъ, ли сорочининъ, ли болгаринъ, ли еретикъ, ли латининъ, ли от поганыхъ, — всякого помилуй и от бѣды избави, якоже можеши, и мьзды от Бога не погрѣшиши. Богъ бо и самъ нынѣ набьдить поганыя, якоже и крестьяныя. Поганымъ же и иновѣрнымъ въ семь вѣцѣ попечение от Бога, въ будущемь же чюжи будуть добрыя дѣтели. Мы же, живущеи въ правовѣрнѣй вѣрѣ, и сдѣ есмы набьдими Богомь, и въ будущемъ вѣцѣ спасаеми Господемь нашимъ Исусъ Христомь».
Милостыней же милуй всякого, не своей только веры, но и чужого. Когда видишь нагого или голодного, страждущего от зимней стужи или какой беды, будь он жидовин или сарацын, болгарин или еретик, латынин или язычник, — всякого, как можешь, помилуй и от беды избавь, и не останешься без Божьего воздаяния. Бог ведь и сам в этой жизни сохраняет и язычников, и христиан. Язычникам и иноверным в нынешнем веке дано попечение от Бога, в будущем же чужды они будут благого воздаяния. А мы, живущие в правой вере, и здесь пребываем Богом соблюдаемы, и в будущем веке будем спасаемы Господом нашим Исусом Христом».
Рече ми отець: «Чадо, аще ти ся лучить по вѣрѣ сей святѣй Господа ради умрети, то с дерьзновеньемь не останися правыя сея вѣры, нъ умри за Христову вѣру. И святии бо, — рече, — по вѣрѣ умроша, да и живи суть по Христѣ. Ты же, чадо, аще узриши нѣкыя иновѣрныя, съ вѣрными прю дѣюща и прѣльстию хотяща отвести от правыя вѣры, невѣжамъ сущемь вѣрнымъ, ты же, вѣдѣние имы, и не скрый въ собѣ, нъ помози правовѣрьныимъ на кривовѣрныя. И аще имъ поможещи, то яко овьця избавиши от устъ лвовъ. Аще ли умолчиши то яко отемь у Христоса, прѣдаеши ихъ сотонѣ, тъ бо есть кривовѣрныя кривѣй вѣрѣ научилъ».
Сказал мне отец: «Чадо, если придется тебе умирать за эту святую веру Господа ради, то не оставь правой сей веры, но с дерзновеньем умри за веру Христову. Ибо святые, — сказал он, — умерли за веру, а теперь вот живут во Христе. И ты, чадо, если узришь каких-нибудь иноверцев, стязающихся с православными о вере и стремящихся соблазном отвести от правой веры несведущих верных, то ты, многосведущий, не скрой в себе своего знания, а помоги правоверным против кривоверных. Если поможешь им, то как овец избавишь их от уст львиных. Если же промолчишь, это равносильно тому, как если бы, отняв у Христа, предал ты их сатане, ибо тот научил кривоверных кривой их вере».
И аще ти речеть прьць: «Сию вѣру и ону Богъ далъ есть», ты же, чадо, рци: «То ты, кривовѣрне, мниши ли Бога двовѣрна! Не слыши ли, оканьне и развращене злою вѣрою, Писанье тако глаголеть: “Единъ Богъ, едина вѣра, едино крещенье”,[54] и Господь рече: “Тако бо лѣпо есть намъ исполнити волю”, да сее все исполнивъ, толи възнесеся, а ученикы посла на проповѣданье. Ты по проповѣдании апостольстѣмъ толико лѣтъ дѣржавъ правую вѣру, съвратилъся еси на зловѣрье по научению сотонину. Не слышите ли Павла глаголюща: «Аще и ангелъ пришедъ с небесе благовѣстить вамъ не якоже мы благовѣстихомъ, да будеть проклятъ».[55] Вы же отринувше проповѣдание апостольское и святыхъ отець исправления, приясте неправедное ученье и вѣру развращену и исполнену многыя погыбели. Того ради и от нас бысте отвѣржени. Да того ради и намъ с вами недостоить сужатия имѣти, ни къ Божьствьнамъ Тайнамъ обьще с вами намъ не приступати, ни вамъ к нашей службѣ, ни намъ къ вашей, занеже мертвымъ тѣломъ служите,[56] акы мертва Господа мняще. А мы службу творимъ живымъ тѣломъ, самого Господа жива видяще и одесную Отця сѣдяща, и пакы приидеть судить живымь и мертвымъ. Вы же есте, о латинине, мрьтви иже мрьтву жертву съдѣваете. Намъ живу Богу живу жрьтву чисту и непорочну приносяще, животъ вѣчьный обрѣсти. Тако бо и писано есть: «Въздасться комуждо по дѣломъ ихъ о Христѣ».[57]
И если скажет тебе спорящий с тобой: «Бог дал и ту, и другую веру», ты ему, чадо, скажи: «Ты, кажется, мнишь, кривоверный, что Бог двоеверен! Не слышал ли, окаянный, развращенный злой верою, как гласит Писание: “Един Бог, едина вера, едино крещение”. И Господь сказал: “Так надлежит нам исполнить всю волю”, и только когда он исполнил все, тогда вознесся, а учеников послал на проповедь. Ты, столько лет по апостольской проповеди державший православную веру, совратился в зловерие наущением сатаны. Не слышал разве Павла, глаголющего: «Если и ангел, придя с небес, благовестит вам иначе, чем мы благовестили, да будет проклят». А вы, отринувши апостольские заповеди и предание святых отцов, приняли неправедное учение и веру развращенную, исполненную многой погибели. Потому и от нас отвержены. Потому и не подобает нам иметь с вами общения, ни к Божественным Тайнам сообща приступать, ни вам к нашей службе, ни нам к вашей, ибо на мертвом теле служите, будто мертвым Господа помышляюще. А мы совершаем службу телом живым, видя самого Господа, живого и одесную Отца сидящего; и снова приидет судити живым и мертвым. Мертвые вы, о латыняне, мертвую жертву совершаете. Мы же, Богу принося жертву живую, чистую и непорочную, сподобимся обрести живот вечный. Так ведь и писано: «Воздается каждому по их делам о Христе».
МОЛИТВА ЗА ВСЕХ ХРИСТИАН
МОЛИТВА СВЯТАГО ФЕОДОСИЯ ПЕЧЕРЬСКАГО ЗА ВСЯ КРЕСТЬЯНЫ
МОЛИТВА СВЯТОГО ФЕОДОСИЯ ПЕЧЕРСКОГО ЗА ВСЕХ ХРИСТИАН.
Владыко Господи человѣколюбче! Иже суть вѣрнии, Господи, утверди ̀я, да будуть вѣрнѣйши того; иже суть неразумливии, ты, Владыко, вразуми я. Иже суть погани, Господи, обрати ̀я на крестьянство, и ти будуть братья наша, Иже суть в темьницахъ, или въ оковѣхъ, или в нужи, ты, Господи, избави ̀я от всякоя печали. Иже суть в затворѣхъ, и въ столпѣхъ[58], и в печерахъ, и въ пустыни, братья наша, ты, Господи, подажь имъ крѣпость к подвигу.
Владыко Господи человеколюбче! Того, кто верен, укрепи, Господи, да будут вернейшими; того, кто неразумен, вразуми, Владыко. Язычников, Господи, обрати в христианство, и будут нам братьями. В темницах сущих, в оковах и беде — избави, Господи, от всякия печали. И братьям нашим в затворах и столпах, пещерах и пустынях дай силы, Господи, на подвиг их.
Помилуй, Господи, князя нашего, имярек, и град сь, и вся сущая люди в немь. Милостью своею помилуй и мене, раба твоего грѣшнаго, имярек, аще и многогрѣшенъ есмь, но правою вѣрою рабъ твой есмь.
Помилуй, Господи, князя нашего, имярек, и град сей, и всех людей в нем. Помилуй милостью своей и меня, грешного раба твоего, имярек, хоть я и многогрешен, но правой верою раб твой.
Спаси и помилуй, Господи, епископа нашего, имярек, и весь чинъ мнишьскый съ иерѣи и дьяконы, и вся правовѣрныя крестьяны, имярек.
Спаси и помилуй, Господи, епископа нашего, имярек, и весь чин монашеский, иереев и дьяконов, и всех православных христиан.
Помилуй, Господи, сущихъ в недостаточьствѣ и озлобленыя нищетою, подажь имъ богатую милость, моления ради святыя Богородица, и силою честьнаго креста и святаго тридньвнаго въскресения твоего, и славнаго пророка и предотеча ради Иоана, и всѣхъ пророкъ и апостолъ твоихъ, святитель и мученикъ, и преподобныхъ отець, и святыхъ женъ, и всѣхъ святыхъ твоихъ, и святыхъ отець 300 и 18, иже в Никѣи,[59] и святыхъ отец, поручникъ нашего покаяния: Василья, Григорья Богословця, Иоана Златоустаго, и Николы, и святаго отца нашего Антония[60] всея Руси свѣтилника, обѣщавшаго молитися за ны.
Помилуй, Господи, того, кто беден и замучен нищетой, подай богатую им милость, моленья ради святой Богородицы, силою честного креста и святого тридневного воскресения твоего, и славного ради пророка и предотечи Иоанна, и всех ради твоих пророков и апостолов, святителей, и мучеников, и преподобных отцов, и святых жен, и всех святых твоих, собравшихся в Никее святых отцов трехсот и восемнадцати, и святых отцов, поручителей о нашем покаянии — Василия, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Николы, и святого отца нашего Антония, светильника всей Руси, обещавшегося молиться за нас.
И покой, Господи, душа рабъ своихъ, правовѣрныхъ князь нашихъ и епископъ, имярек, и вся сродникы наша по плоти, имярек.
Покой, Господи, души рабов своих, правоверных князей наших и епископов, имярек, и всех наших сродников по плоти, имярек.
И покой, Господи, душа рабъ своихъ, всѣхъ правовѣрныхъ крестьянъ, умершая въ градѣхъ, и в селѣхъ, и в пустыняхъ, и на путихъ, и на мори.
Покой, Господи, души рабов своих, всех православных христиан, умерших по городам и селам и в пустынных местах, в пути и на море.
Покой я на мѣстѣ свѣтлѣ, в лици святыхъ, въ оплотѣ благаго рая и жизни бесконечной и неизглаголанѣмъ и немерцаемѣмъ свѣтѣ лица твоего.
Покой их в месте светлом, с сонмом святых, в ограде благого рая, в жизни бесконечной, в неизглаголанном и немерцающем свете лица твоего.
Яко ты еси покой и въскресение усопшимъ рабомъ твоимъ, Христе Боже нашь, и тебе славимъ съ Отцемь и Святымь Духомь, и ныня и присно.
Ибо ты — покой и воскресение усопшим рабам твоим, Христе Боже наш, и славим тебя со Отцом и Святым Духом, и ныне, и присно.