Спустись, спокойствия подруга,
С небесного златого круга,
Спустись, любезна Ночь! ко мне
В порфире, вышитой звездами,
Прикрыта мраком, облаками,
На бледно-золотой луне.
Оставь лазурный свод эфира,
Спустись на крылиях зефира,
Рассыпь по рощам, по лугам,
По томным, сребряным струям
Сафир и пурпур драгоценной—
И, в тишине своей священной
Лучи бросая пред собой,
Посеребри луга росой.
Спустись!—и дланию десницы,
И темным, облачным перстом
Коснися—и мои зеницы
Покрой приятным, легким сном.
Рассыпь вокруг меня мечтанье,
А в душу посели покой;
Представь мне Клои очертанье,
Как луч сияющий меж тьмой.
Представь! скажи ее устами,
Ее небесными глазами,
Ее улыбкой дорогой,
Что я любим, как Клоя мной.
Чтоб взор ее с моим встречался,
Хотел сказать—и отвращался;
Чтоб нежная рука ея
Мою к сердечку прижимала,
Румянец на щеках рождала;
Чтоб Клоя нежно трепетала,
Как трепещу пред нею я.
Потом пушистыми крылами
Ты к Клое на диван махни;
Сон легкий усладя мечтами,
Ей нежно на ушко шепни,
Что я об ней лишь помышляю,
Что сердце ею наполняю,
Что равно всей душой люблю,
Когда я с ней, когда я сплю;
Что все мне Клою представляет,
Что разум только вображает,
В природе каждая черта:
Светило, воздух, огнь, мечта.
Потом, когда тебе возможно,
Легонько, тихо, осторожно,
Представь меня перед нея,
Чтобы средь сна увидел я,
Как русыми ее власами
Зефиры резвятся, шалят,
Передувают их устами
И жадный взор не насладят;
Как розы на щеках возжженных,
Слезинкой иногда смоченных,
С улыбкой нежатся, цветут;
Чтоб на устах ее прелестных
Сиял огнь прелестей небесных;
Чтоб грации вмещались тут;
Чтобы я нежно к ним коснулся—
Прилип—и вечно не проснулся.
КОММЕНТАРИИ
Воззвание к Ночи. — Санкт-Петербургский Меркурий, 1793, ч. 1, январь, с. 10. Подпись: А. Кл.