М. М. Щербатов

Минимизировать
Князь Михаил Михайлович Щербатов (1733—1790) — известный общественный деятель 2-й половины XVIII в., историк и публицист, происходил из древнего знатного рода, являвшегося одной из ветвей Рюриковичей. Получив широкое по тому времени, хотя и бессистемное, образование, рано обратился к историческим разысканиям и занятиям философией. Как выборный депутат от дворянства Ярославской губернии в 1767 г. принимал активное участие в работе Комиссии по составлению нового Уложения. Позиция Щербатова в Комиссии характеризовалась последовательной защитой интересов родового дворянства и отстаиванием незыблемости системы крепостнического землевладения. С 1771 г. Щербатов служит герольдмейстером, а в 1778 г. назначается президентом Камер-коллегии. В 1779 г. он становится сенатором. В то же время причастность Щербатова к деятельности масонских лож, а также критическое отношение его к отдельным аспектам политики Екатерины II вызывали подозрительность к нему со стороны императрицы. В 1778 г. он покидает службу, уйдя в отставку.
 
Все это время Щербатов совмещает служебную деятельность с активными занятиями по изучению отечественной истории. В 1768 г. по поручению Екатерины II он начинает заниматься приведением в порядок архивных материалов кабинета Петра I. Еще ранее Щербатов обращается к написанию главного труда своей жизни — «Истории российской от древнейших времен», и уже в 1770 г. из печати выходит ее 1-й том. Труд остался незавершенным (последний, 7-й, том вышел в 1791 г., через год после смерти автора), будучи доведен до описания событий начала XVII в.
 
Для Щербатова изучение истории составляло необходимое условие понимания процессов современной общественной жизни. Не случайно в год начала восстания Е. Пугачева он пишет, также по поручению императрицы, «Краткую повесть о бывших в России самозванцах» (СПб., 1774).
 
Аристократические пристрастия Щербатова нередко приводили его к ошибочным выводам в оценках исторических фактов; к тому же он зачастую слепо доверял всему, что сообщалось относительно Древней Руси в трудах европейских историков. Так, например, сравнительную легкость, с какой Киевская Русь распалась в XII в. под ударами войск Батыя, Щербатов объяснял не междоусобицами удельных князей, а излишней набожностью русских людей того времени, в полном соответствии с установками просветительской историографии. При всем своем увлечении историей к серьезному научному осмыслению данного предмета Щербатов был мало подготовлен, ибо не владел древними языками, а также имел весьма слабые представления об исторической географии и этнографии. К тому же он плохо разбирался в чтении древних рукописей, на что обращали внимание уже его современники, в частности И. Н. Болтин.
 
Князь М. М. Щербатов воплощал собой одну из наиболее колоритных фигур дворянской оппозиции последней четверти XVIII в. Как представитель партии старой аристократической знати, он критически относился ко многим аспектам внутренней и внешней политики Екатерины II. Общий упадок нравственности, охвативший, по его мнению, большую часть русского дворянства, он связывал с утвердившейся при дворе системой фаворитизма, когда стремление к роскоши и сластолюбие отменили простоту бытового уклада жизни московских государей допетровских времен. Подобные взгляды Щербатова, бывшие также плодом влияния просветительских идей, нашли отражение в его известном памфлете «О повреждении нравов в России», написанном, по всей вероятности, во 2-й половине 1780-х гг. и долгое время остававшемся неизвестным общественному мнению. Истоки разложения нравов дворянства Щербатов видел в издержках реформ Петра I. Не отрицая необходимость и важность самих реформ, историк считал совершенно ненужными излишнюю, по его мнению, поспешность и неоправданную суровость монарха в истреблении древних обычаев предков.
 
Но при всем субъективизме подхода князя Щербатова к истории и явной предвзятости его общей идеологической позиции ему нельзя было отказать в искренности мировоззренческих убеждений. Чувство сопричастности к событиям прошлого как частице личной судьбы, благодаря вкладу в отечественную историю его предков, многочисленных представителей рода Щербатовых, им ощущалось особенно остро. Вот почему он проявлял повышенный интерес к вопросам генеалогии и ко всему, что было связано с историей дворянских родов России, с происходившими в XVIII в. переменами в положении разных сословий. Этим же объясняется и его пристальное внимание к эпохе Петра I, как переломному моменту национальной истории, отразившееся в публицистике Щербатова последних лет. В контексте размышлений историка о последствиях Петровских реформ для судеб России следует рассматривать и содержание двух его публицистических сочинений, помещаемых в составе настоящего сборника.
 
Подобно трактату «О повреждении нравов в России», оба сочинения, посвященные, правда, исключительно Петру I, также оставались при жизни автора ненапечатанными, поскольку обсуждение политики Петра в той форме, которую избрал Щербатов, в официальной печати просто не могло бы быть допущено. В обеих статьях, носящих несомненно памфлетный характер, Петр I предстает историческим деятелем эпохального масштаба. Щербатов целиком оправдывает самовластие Петра и те крутые меры, которые использовались им при проведении реформ. По каждому пункту обвинений в адрес Петра I Щербатов приводит извинительные, с исторической точки зрения, доводы, объясняющие тот или иной «порок» и раскрывающие мотивы самовластия царя. Невежество и сословный эгоизм боярства, внутриполитические неустройства Московской Руси, ее военная слабость и экономическая отсталость, грубость нравов полностью оправдывали жестокие порой методы Петра. На первый взгляд, содержание этих сочинений резко противоречит пафосу трактата «О повреждении нравов в России», на что, кстати, обращалось внимание исследователей. Так, например, по мнению В. Э. Вальденберга, признание Щербатовым исторической необходимости реформ Петра не отменяет его мнений в тактике их проведения. Главным пунктом сомнений остается, вслед за Монтескье, насильственное изменение нравов.[1] В полной мере оценить понесенные нацией в результате реформ моральные потери стало возможным только тогда, когда монарха-преобразователя уже не было в живых. Именно последовавшие за Петром I обладатели российского престола, и в первую очередь Екатерина II, несли, по мнению Щербатова, главную ответственность за наступившее во 2-й половине XVIII в. «повреждение нравов» российского дворянства. Что же касается Петра I, то ведущим мотивом его действий всегда оставалось желание славы и величия России. В этом Щербатов видит моральное оправдание тех жестоких мер, которые предпринимались монархом в ходе осуществления реформ. Он даже оправдывает позицию Петра I в отношении решения судей на процессе над царевичем Алексеем.
 
Публикуемые сочинения Щербатова несомненно пронизаны полемическим пафосом. Эволюция в оценках последствий реформаторских деяний Петра затронула, как мы видели, и самого Щербатова. Но была грань в отношении к личности этого монарха, которую Щербатов не мог позволить переступать ни себе, ни тем более чужеземным критикам и их последователям в России. Объектом полемики Щербатова в этих сочинениях были, по-видимому, Ж.-Ж. Руссо с его высказываниями о Петре I в трактате «Об общественном договоре» и книга аббата Рейналя «Философская и политическая история учреждений и торговли двух Индий» — раздел, посвященный России и написанный Д. Дидро.
 
Главный вопрос, на который считает своим долгом ответить Щербатов, это вопрос об исторической своевременности петровских преобразований в те сжатые сроки, в какие они были проведены. Краткость отпущенного историей Петру I времени для проведения реформ обусловила суровость форм их осуществления. Отсюда вытекала проблема так называемого деспотизма Петра I, также активно обсуждавшаяся в трудах европейских мыслителей. По обоим вопросам Щербатов дает свои недвусмысленные ответы, полностью оправдывая политику императора.
 
Публикуемые публицистические статьи князя Щербатова, в числе других не известных читателям при его жизни сочинений, были найдены летом 1855 г. в подвале библиотеки князя, сгоревшей во время пожара осенью 1812 г. в период пребывания в Москве французской армии Наполеона. Нашедший рукописи историк М. П. Заблоцкий тогда же снял копии с них для последующего опубликования. Отдельные статьи и извлечения из обнаруженных М. П. Заблоцким рукописей были напечатаны в разных периодических изданиях 1858—1860 гг.: в газетах «Санкт-Петербургские ведомости», «Московские ведомости» и др.
 
Первая полная публикация помещаемых в настоящем издании двух статей была осуществлена М. П. Заблоцким в журналах «Отечественные записки» (1858) и «Библиографические записки» (1859). Параллельно статьи были перепечатаны О. М. Бодянским в журнале «Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских при Московском университете» (1860. Январь—март. Кн. 1. С. 5—22, 23—28). В конце XIX в. под патронажем Б. С. Щербатова было предпринято максимально полное издание историко-политических и философских сочинений писателя: Сочинения князя М. М. Щербатова / Под ред. И. П. Хрущева и А. Г. Воронова. Т. 1-2. СПб., 1896-1898. Издание осталось до конца не завершенным.
 
 


[1] Вальденберг В. Э. Щербатов о Петре I // Петр Великий: Сб. статей. СПб., 1903. С. 91-106.