25 ДЕКАБРЯ.
25
ДЕКАБРЯ.
В ТОЙ ЖЕ ДЕНЬ. ИЖЕ ВО СВЯТЫХЪ ОТЦА НАШЕГО ИОАННА АРХИЕПИСКОПА КОНСТЯНТИНА-ГРАДА ЗЛАТАУСТАГО
СЛОВО НА РОЖЕСТВО ГОСПОДА БОГА И СПАСА НАШЕГО ИСУС ХРИСТА
В
ТОТ ЖЕ ДЕНЬ. ОТЦА НАШЕГО СВЯТОГО ИОАННА ЗЛАТОУСТА, АРХИЕПИСКОПА
КОНСТАНТИНОПОЛЯ, СЛОВО НА РОЖДЕСТВО ГОСПОДА БОГА И СПАСИТЕЛЯ НАШЕГО ИИСУСА
ХРИСТА
Благослови, отче!
Благослови,
отче!
Нынѣ моего естества обетшанию обновление приходить, Адамова злонравиа язва исцѣляется. Нынѣ свѣтозарнаа луча, с небеси приходящи, просвѣщаеть, и адьскиа ужники от вѣка на свѣтъ возводит, мучителево чрево
просаждаемо бываеть. Нынѣ пророческаа речениа се уже свершишася, исполнение закону, Христос, во чрево дѣвичее вселися, и нынѣ родися, и сбысться реченное
Исаиемь-пророкомь, глаголющимь: «Се Дѣва во чревѣ прииметь, и родит Сына, и наречеть имя ему Еммануилъ, еже есть сказаемо, с нами Богъ».[1]
И «спасеть люди своя от грѣхъ»,[2]
от первороднаго пагубу[3] самь собою исцѣлити. «Прииде, бо, — рече, — Сынъ Божий взыскати и спасти погыбшаго»,[4]
и на рамо взем, устроити с сущими суетно суще гибнущее, да полно паки будеть. Господне Рождество, о немже рече Иеремѣя-пророкъ, глаголя: «Се Богъ нашь, не приложится инъ к нему: изообрѣте во всякъ путь художьства, и дасть Отроку своему. По сихъ на земли явися, и со человѣкы поживе».[5]
Се уже да видимъ, возлюбленнѣи, нынѣ ражающася в вертпѣ пребогатаго Царя всяческимь. И пеленами повитъ, яко младенець, «одѣвающь небо облаки и мглою море».[6]
Нынѣ
в пещерѣ возлежить, егоже звѣзда с небесѣ являшеся и проповѣдаше; яко се усты звѣздою глаголя, небо Бога прѣвечнаго знаменаше, рождьшагося в Вифлиемѣ на спасение земнымъ, яже волхвомь наставница сиа бысть. С неюже пришедше, и поклонишася ему, отверзъше скровища своя, вдаша ему злато, и ливанъ и змирну, яко Цареви всяческимь. Да почто не почюдимся, вѣрнии, Перских мужий долгувременному хождению, даръ прорицаю. Не стыжю бо ся по Божественому Писанию пророческаа нарицати, иже провозвѣстиша хотящее быти по плоти Божество и человѣчьство, знаменавше своими приношениа
дарми.
Отверзъше бо своя, приношаху ему злато, и ливанъ, и змирну: злато бо, яко цареви достойно бѣ, человѣчьство проявляющи в нем же, купно и Божество: по истиннѣ свершенъ Богъ и человѣкъ явися. Ливан же яко Богу, имже яко воня добровонна есть фимианъ, да тѣмь Богови кадиломь честь воздаемь. И змирна же масло есть, имже помазывають мертвыа июдея. Да тѣмь провозвѣстиша тридневное востание Господа нашего Иисус Христа, еже и еваггелистъ послушествуетъ: еюже мастию и жены, пришедше на гробъ, хотяху
помазати тѣло Исусово. Уже свершено намъ вообразиша хитрословци, халдѣйстии отроци, от земля далняа Персиды пришедше. И исполнися глаголъ пѣвца Давыда, глаголюща: «Ефиопиа, Тарсисъ, Аравитьстии острови, Сава, Мидене»[7] — всю землю сдержаще, припадоша ти, Спасе, рождьшемуся от Девы на потребление поползениа Адамова.
Ныне
обветшавшему моему естеству обновление приходит, исцеляется язва Адамова злонравия.
Ныне светозарный луч, с небес идущий, <все> освещает, и адских узников
вечных на свет выводит, мучителю чрево пронзив. Ныне уже пророческие
предсказания свершились, завершение Закона, Христос, во чрево девичье вселился
и ныне родился, сбылось предреченное Исайей-пророком, говорившим: «Вот Дева во
чрево примет и родит Сына, и наречет имя ему — Эммануил, что значит «С нами
Бог»«. И <еще>: «Спасет людей своих от грехов», от первого человека
погибель самим собою исцелит. «Ибо пришел, — сказано, — Сын Божий отыскать и
спасти погибшего», и на «плечи взвалив», привести его к сущим <в вечной
жизни>, чтобы тщетно гибнущее вновь достигло полноты совершенства. Господнее
Рождество, о нем пророк Иеремия сказал: «Это Бог наш, иной не уподобится ему,
воплощен во всяком из творений, и даст Сыну своему. После того на земле явился
и среди людей жил». И вот ныне да увидим, возлюбленные, рождающегося в вертепе
богатейшего Царя всего сущего. И пеленами спеленут, как младенец, «одевающий
небо облаками, а мглою — море». Ныне в пещере возлежит тот, кого провозвестила
явившаяся на небесах звезда; этой звездою, словно устами, говоря, небо
знаменовало Бога превечного, родившегося в Вифлееме ради спасения всего
земного, <звезда>, которая волхвам наставницей стала. Придя по ее движению,
они поклонились ему, раскрыв богатства свои, одарили его златом, и ладаном, и
мирром, как Царя всех. Да и как не подивимся, верные, долгому хождению
персидских мужей и о даре предвидения их. И не стыжусь я по Божественному
Писанию пророчествами называть то, что предвозвестили они грядущее во плоти
Божество и человечество, знаменовав это приношением своих даров. Ибо они,
раскрыв сокровища свои, принесли ему злато, и ладан, и мирро: золото, как
подобающее царю, человеческое и божественное в нем проявляя в единстве, —
воистину, совершенным Богом и человеком явился. Ладан же — как Богу, потому что
из него аромат благовония — фимиам, да каждением его Богу честь воздаем. И
мирро — это масло, которым умащают иудеи мертвых. И тем провозвестили они
воскресение Господа нашего Иисуса Христа на третий день, о чем и евангелист
свидетельствует: этим умащением и женщины, пришедшие ко гробу, хотели умастить
тело Иисусово. И уже исполнилось для нас запечатленное мудрецами — халдейскими
юношами, пришедшими из дальней Персидской земли. И сбылись слова
<псалмо>певца Давида, сказавшего: «Эфиопия, Тарсис, Аравийский
полуостров, Сава, Мидина» — всю землю придержащие поклонились тебе, Спаситель,
родившийся от Девы на искупление грехопадения Адамова.
Но на преднее возыдемь. «Видѣхомь бо звѣзду его на востоцѣ»,[8]
во звѣздах восиающю, и своимь свѣтомь покрывающе вся звѣзды, да шедше поклонишася
превѣчному Царю сии от старѣишинъ Прьскихь, вземше во скровищехъ своихъ дары, со звѣздою-наставницею грядуще. О, великое смотрение
Владычнее! О, неизреченное и недовѣдомое человеколюбие! Показаше звѣзда, преже Солнца-Слова пришедше, уставити грѣхи своимь
божественымъ промышлениемь. Сице бо превеликое страшное знамение показаеши
всему
миру
пречистымь божественым воплощениемь. Не во единой бо страннѣ явися всесвѣтлаа звѣзда Твоего сошестия, но и в земли Персистѣй увѣряеть халдѣянъ, с неюже путьшествують. Никако же не отступающе от неа, водими ею бѣяху: и когда стояху от пути своего — и звѣзда ми стояше, и когда им шествовати — и звѣзда с ними идяаше, дондеже доидоша царства Иродово. И ту уставися звѣзда, водящия мужа халдѣискиа.
Но
к прежнему вернемся. «Ибо видели мы звезду его на востоке», среди звезд
воссиявшую и светом своим затмившую все звезды, и пошли, чтобы поклониться
превечному Царю эти <люди> из правителей Персидских, взяв из своих
сокровищниц дары, пошли за звездою-наставницей. О, великая забота Владычная! О,
несказанное и непостижимое человеколюбие! Показала звезда, прежде Солнца-Слова
явившись, чтобы отвратить от грехов своим божественным промыслом. Ибо так
величайшее, вызывающее трепет знамение показываешь всему миру пречистым
божественным вочеловечиванием. Не в одной только стране явилась пресветлая
звезда Твоего сошествия <на землю>, но и в земле Персидской убеждает она
халдеян, и за ней они путешествуют. Никак не отставая от нее, ею были они
водимы: когда отдыхали от странствия своего, — и звезда стояла, и когда надо
было им идти, — и звезда с ними шла, до тех пор пока не достигли царства
Иродова. И здесь остановилась звезда, водившая мужей халдейских.
Мнѣ же мнимо есть, по божественыхъ отець писанию, онеи же ясно сказаша: не есть се убо звѣзда, но сила нѣкаа невидимаа претворишася. Внегда бо онѣмь стати, и она с ними стояше, егда имъ ступати — и та с ними идяше. Вся бо звѣзды обычныа к западу грядуть, си же чрезъ естество на полудние идяше. Солнцю востекшю, обычныа звѣзды покрывахуся и невидими бываху, си же звѣзда солнечныа покрываше луча. И шедше ста, идеже Иродъ царствуеть.
Мне
же мнится, по писанию божественных отцов, оные же ясно сказали: это не есть
звезда, но сила некая невидимая, <в нее> претворившаяся. Когда им встать —
и она с ними стояла, когда им идти — и та с ними шла. Ведь все обычные звезды к
западу движутся, эта же противоестественно на юг шла. Когда солнце восходит, то
обычные звезды меркнут и невидимы бывают, эта же звезда солнечные лучи
затмевала. И идя, встала там, где Ирод царствует.
Волсви же, во градъ вшедше, вопрошаху с расмотрениемь, глаголющи ми: «Гдѣ есть родивыйся царь Июдеискый? Видѣхомь бо звѣзду его на востоцѣ, восиавши ей во звѣздахъ, омрачахуся иныа звѣзды и не свѣтяхуся, и „приидохомь поклонитися ему".[9]
Они
же,
удивльшеся от страшных глаголъ, отвѣщаша, глаголюще: „Нѣсть здѣ, егоже вы глаголете. Иродъ царствуеть во странѣ сей, и сынъ у него единъ есть, и давно убо родился есть, и нѣстъ (еще) приимникъ
царству его, а егоже вы глаголете, не вѣмы". Они же паки вопрошаху, глаголюще: „Мы убо о не Иродѣ вопрошаемь васъ, ни о сыну его, но о рождьшемся цари, егоже звѣзда восиала есть. Тому поклонитися приидохомъ, якоже рече: «Изыдеть звѣзда от Иакова, и востанеть человѣкь от Израиля, и сокрушить начатки Моавля, и плѣнить всюду»"».[10]
Ту видѣвше звѣзду, волсви, приидоша со востока во Иерусалимь, глаголюще: «Гдѣ есть родивыйся царь Июдейский?»
Волхвы
же, в город войдя, со вниманием расспрашивали, так говоря: «Где родившийся царь
Иудейский? Видели мы звезду его на востоке, воссиявшую среди звезд, и мраком оделись
другие звезды и не сияли, и «пришли мы поклониться ему». Они же удивлялись
страшным словам и отвечали, говоря: «Нет здесь того, о ком говорите. В этой
стране царствует Ирод, и у него есть один сын, и давно уже он родился, и нет
<другого> наследника царства его, а того, о ком вы говорите, — не знаем».
Они же снова вопрошали, говоря: «Мы ведь не об Ироде спрашиваем вас, ни о сыне
его, но о родившемся царе, звезда которого воссияла. Тому мы пришли
поклониться, ибо сказано: «Взойдет звезда от Иакова, и поднимется человек от
рода Израиля, и сокрушит начинание Моава, и победит всюду»««. И видевшие ту
звезду волхвы пришли с востока в Иерусалим и сказали: «Где родившийся царь
Иудейский?»
И промчеся слово то до Ирода, иже ему возвѣстиша и глаголаху: «Мы убо, царю, слышахомь от пришедшихъ влъхвовъ, иже возвѣстиша намъ о рождьшемся Цари небеснѣмь, егоже, глаголють, царствию нѣсть конца». Ирод же слышавъ и возмутися яростию скоро, и весь Иерусалимъ с нимь смятеся. И повелѣ слугамь призвати волхвы. Слуги же Иродовы шедше, возвѣстиша, глаголюще: «Царь вы зоветь к собѣ». Они же слышавше, идоша к нему, чающе возвѣщениа от него рождьшемся цари. Абие сташа пред Иродомь, и рече имъ царь: «Гдѣ есть, егоже вы глаголете рождьшагося царя во странахъ наших, егоже царствию нѣсть конца? Аще извѣстно вѣсте, скажите намъ, гдѣ есть
родивыйся». Волсви же отвѣщаша ко Ироду, глаголюще: «Мы убо сынове есме Перскыа области. Отечьство наше есть все предѣла земля тоя, ты же вопрошаеши насъ, гдѣ есть родивыися царь. Не свѣдѣтели есмы странѣ твоей. Мы убо имамы звѣзду, водящю насъ, дондеже та уставить течение — да увѣмы рождьшагося царя на спасение земнымъ». Иродъ же се слышавъ от влъхвовъ и возьярися зракомь, и смутися умомь, и глаголаше: «Да почто не извѣстно увѣдѣвше и возмутили есте страну?» Они же рекоша ему: «Мы убо николиже соблазнихомся даже до нынѣ, зряще на преходы звѣздныа. Се звѣздное знамение извѣстно свѣмы, в коей убо странѣ приключшагося, якоже отцы наши даша намъ учениа хитрости, приимше от еллинь же и халдѣй, мы же с тѣхь добрѣ умеюща звезднаа течениа. Мы же о семь пытаеми, не соблажняемся, ты же вопрошаеши нас о рождьшемся цари, гдѣ есть. Извѣстно видѣхомь звѣзду его на востоцѣ превелику, во звѣздах восиающю, еже есть знамение небеснаго царя. Сии есть наставница намъ, с неюже грядемь, дондеже уставити течение, ту поклонимся превѣчному царю».
И
достигло слово то Ирода, ему о нем поведали и сказали: «Мы, царь, слышали от
пришедших волхвов, которые возвестили нам о родившемся Царе небесном, говоря,
что его царствию нет конца». Ирод же, услышав это, сразу был охвачен яростью, и
весь Иерусалим вместе с ним в смятение пришел. И повелел он слугам призвать
волхвов. Слуги же Иродовы, пойдя, передали и сказали: «Царь зовет вас к себе».
И они, услышав, пошли к нему, надеясь от него узнать о родившемся царе. Тотчас
встали они пред Иродом, и сказал им царь: «Где же тот, кого вы называете
родившимся царем наших стран и царствованию которого нет конца? Если вам это
доподлинно известно, скажите нам, где родившийся». Волхвы же отвечали Ироду,
говоря: «Мы — дети персидских земель. Отечество наше в пределах той земли, ты
же спрашиваешь нас, где родившийся царь <твоей>. Мы страны твоей не
знаем. Но у нас есть звезда, ведущая нас, покуда она не остановит движение — да
узнаем о рождении царя на спасение роду человеческому». Ирод же, услышав это от
волхвов, не смог скрыть ярости и смешался умом, говоря: «Да почему же, не
разузнав основательно, вы возмутили всю страну?» Они же отвечали ему: «Мы
никогда прежде и доныне не впадали в заблуждение, наблюдая за движением
звездным. Мы тщательно изучали это звездное знамение, в какой стране
приключилось, ибо отцы наши научили нас премудрости, переняв от эллинов и
халдеев, мы же от них хорошо знаем науку звездного движения. И мы, о том
расспрашиваемые, не заблуждаемся, ты же спрашиваешь нас, где родившийся царь.
Достоверно видели мы его звезду огромную на востоке, среди звезд воссиявшую,
что есть знамение небесного царя. Она и есть наставница нам, с нею и идем, до
тех пор пока не остановит движения, в том месте и поклонимся превечному царю».
Слышав же се Ирод от влъхвовъ, смятеся, и весь Иерусалимъ с нимъ. И лестию хотя от влъхвовъ увидѣти и извѣстно яже о отрочяти, кротко к нимь отвѣщаеть, глаголя: «То аще поистинѣ грядете поклонитися рождьшемуся царю на земли, возвѣстите намь разумно, да и азъ поклонюся ему». И посылаеть с ними послы своя, глаголя: «Аще гдѣ обрящете таковаго, возвратившеся, повѣдите ми, да шедъ поклонюся ему». Шедше же предъ врата граднаа и вси слугы Иродовы, яко начаша начинати шествие пути, абие водящиа звѣзда мужа Перскыа скрыся. Посланыа же слугы воспять возвратишася ко Ироду, глаголюще: «Мы убо, царю, сице сматряемь вещь сию разумѣюще, яко же сии мужие волшества своего промышлениемь уставиша таковое знамение — звѣзда водящиа, да размыслить о сихъ твоя держава». Ирод же распалився, лютою яростию
наполнися, яко аспида гнѣвомь дышуща, и повелѣ волхвы возвратити, и воврещи ихъ в темницю, и стражемь повелѣ блюсти я.
Услышав
это от волхвов, Ирод в смятение пришел, и с ним весь Иерусалим. И желая обманом
выведать у волхвов о младенце достоверно, кротко отвечает им, говоря: «Если вы
действительно идете поклониться родившемуся на земле царю, дайте нам знать
понятно, да и я поклонюсь ему». И посылает он с ними своих посланцев, говоря:
«Если где такового найдете, то, возвратясь, поведайте мне, чтобы и я, пойдя,
поклонился ему». И когда дошли до городских ворот все слуги Иродовы, чтобы
начать свой путь, внезапно ведущая персидских мужей звезда из виду пропала.
Посланные слуги возвратились назад к Ироду, говоря: «Мы, царь, так понимаем это
знамение, разумея, что эти мужи, силой своего волшебства создали такое знамение
— движущуюся звезду, чтобы стало раздумывать над этим и твое величество». Ирод
же впал в неистовство, исполнившись лютой ярости, словно ядовитая змея, гневом
дышащая, и повелел вернуть волхвов, и бросить их в темницу, и повелел
стражникам стеречь их.
И представи мужа единого, языкъ умеюща перский, рече ему царь: «Разумѣеши ты, что глаголють сами к себѣ волсви, и ты нам возвѣсти. А к нимь не обиавляйся». Якоже слышавь, тако сътвориши. Онѣм же, сѣдящимь в темницы, и скорбию одержими и печалию, глаголаху сами к себѣ: «Да не соблазнимся о бывшем знамении, ни убо, но Иродова ради злаго возбѣшениа и посланных его слугъ скрыся от насъ таковое знамение. Мы же и доселѣ, на звѣзды смотряше, не соблазнихомся, яко отцы наши, добрѣ разумѣюще, намь предаша. Да возвѣстимь убо Ироду: да аще отпустить насъ единехь, и шедше ищемь обрящемь его, и поклонившеся превѣчному царю, и пакы
возвратившеся ко Ироду, возвѣстимь ему». Повѣдаша же слугы царю вся глаголаниа ихъ. И абие радъ бысть, чаа возвѣщениа о рождьшемся. И призвавь их, глаголя: «Почто доброродство, о мужи, ищете и не глаголете намь о рождьшемся цари, да чести сподоблени будете от нашего царства и истинни глаголници наречетеся». Волсви же единако глаголаху: «Мы убо, царю, знамениа смотримь, дондеже уставится звѣзда, ту абие видимь рождьшагося царя, и поклоншеся ему безвѣстно видѣвше, возвратимся к тебѣ». Он же рече к нимь: «Колико имате время шествия вашего пути, отнелѣже проявися знамение се?» Отвѣщаша же, глаголюще ему: «Се уже два лѣта». Иродъ же, разумѣвь глаголаниа от влъхвовъ, и отпусти их с миромъ, глаголя: «Аще где обрящете и, возвратившеся возвѣстите ми, да и азъ шедъ поклонюся ему». Лестно бо, а не истинно глаголаше, хотя одолѣти неодолѣемаго Бога, егоже бесплотнии на небесѣ, зряще, дивляхуся, глаголюще: «Дивна нынѣ видиж и преславна: Егоже небо не вмѣсти, нынѣ же во чрево Дѣвыа вмѣстися, и бысть плоть, хотя исполнити божественый стогъ». И на сего Иродъ готовится, и хощет мечю предати, разоряюще совѣты языкомь, отметаеть же мысль людии! Нынѣ бо исполнитися имать реченное пророкомь глаголющимь Давыдомъ: «Падуть от страны твоея тысуща, и тма к тебѣ не приступить одесную», — на младенца наводить, избиены Христа ради.
И
поставили пред царем одного человека, знающего персидский язык, и сказал ему
царь: «Разузнай, о чем говорят между собою волхвы, и нам расскажешь. А перед
ними не обнаруживай своего понимания». Как он услышал, так и сделал. А те,
сидящие в темнице и одержимые скорбью и печалью, говорили между собою: «Не
усомнимся в бывшем знамении, нет, но из-за злого безумия Ирода и посланных им
слуг скрылось от нас таковое знамение. Мы и до сих пор, на звезды глядя, не
сомневаемся, ибо так отцы наши, хорошо разбиравшиеся в этом, нам объясняли.
Давайте возвестим Ироду: пусть отпустит нас одних и, идя, станем искать и
найдем его, и, поклонившись превечному царю, снова вернемся к Ироду и расскажем
ему». И рассказали слуги царю обо всех их разговорах. И тот сразу обрадовался,
надеясь на рассказ о родившемся. И призвал их и сказал: «Зачем, о мужи,
знатности ищете и не говорите нам о родившемся царе: будете удостоены почестей
от нашего царства, провозвестниками истины назоветесь». Волхвы же одно
твердили: «Мы ведь, царь, знамение наблюдаем, как только остановится звезда,
так там сразу и увидим родившегося царя, и, поклонившись ему тихо и увидев,
возвратимся к тебе». Он же сказал им: «Как долго вы находитесь в пути с того
времени, как явилось это знамение?» И они отвечали, говоря: «Вот уже два года».
И Ирод, уразумев сказанное волхвами, отпустил их с миром, говоря: «Если где
найдете его, то, возвратившись, скажите мне, чтобы и я, пойдя, поклонился ему».
Лживо, а не истинно он говорил, желая одолеть неодолимого Бога, которого
бесплотные <силы> на небесах, видя, дивились, говоря: «Удивительное ныне
видим и преславное: Тот, кого и небо не вместит, сейчас во чрево Девы вместился
и стал плотью, желая исполнить божественный устав». И на него Ирод готовится и
хочет мечу предать, разрушающего замыслы народов, отмечающего помысел
человеческий! Ныне же исполнится предреченное пророком Давидом, говорящим:
«Падет с одной твоей стороны тысяча, и десять тысяч — одесную, к тебе же не
подступятся», — на младенцев указывает <Давид>, избиенных Христа ради.
Но на предлежащее возвратимся. Отпущеном же бывшимь влъхвомъ, яко изыдоша из града, яко се усты звѣздою глаголя, небо казаше Творца и Владыку всяческимъ, и свѣтомь ея просвѣщаа языки, приводя на разумь Божий. Дондеже шедши звѣзда и ста, идеже бѣ отрочя, над главою младенца. Волсви же, шедше въ храмину, обрѣтоша матерь, и отроча лежаще, и падше поклонишася ему. И отверзъше скровища своя, и даша ему злато, и ливан, и змирну, яко Царя всяческих почтоша и. И збысться реченое: «Дщи Тирова с дары».[11]
И «вси языци восплещете руками».[12]
И паки рече: «Тарсийстии отроцы
дары
принесуть ему». И паки рече: «Живъ будеть, и вдасться ему от злата арависка».[13]
Но
на прежнее вернемся. Когда волхвы были отпущены, они вышли из города, так,
устами звезды говоря, небо показывало Творца и Владыку всего сущего, светом ее
просвещая народы, приводя к разуму Божьему. И до тех пор двигалась звезда,
покуда не встала там, где было дитя, над головою младенца. Волхвы же, войдя в
пещеру, нашли и мать, и младенца лежащего и, пав на колени, поклонились ему. И
открыли они сокровища свои, и дали ему золото, и ладан, и мирро, и оказали ему
почести как Царю всего сущего. И сбылось сказанное: «Дочь Тирова с дарами». И
«все народы ликуйте». И еще сказано: «Тарсийские юноши дары ему принесут». И
еще сказано: «Жив будет, и дана ему будет часть золота аравийского».
Волсви же, приимше вѣсть нощию от аггела Господня, не возвратишася ко Ироду, но инѣмь путемь отидоша во страну свою. Иродъ же, разумѣвь, яко поруганъ бысть от волхвовъ, и печаленъ бысть. И созва к себѣ старци и книжники града того и глагола имъ, яже волсви створиша ему и не возвѣстиша, и что есть вина явльшагося знамениа, еже пришелци глаголаху рождьшагося на земли Царя небеснаго. Они же отвѣщаша, старци и книжници, глаголюще: «Мы убо, царю, разумѣемь: от прежнихъ насъ слышахомъ, яко от Вифлиема
родитися ему. Тако бо Книги глаголють: „От Вифлиема изыдет законъ, и слово от Иерусалима".[14]
Да ту есть в предѣлехъ Вифлиемскых». Слышав же се царь, абие посла вся слуги своя в Вифлиемь и во вся предѣлы его искати, рождьшагося царя и погубити и: «Аще ли не обрящете его, то избивайте младенца мужескъ
полъ
двою
лѣту, а женескъ полъ пощадите».
Волхвы
же, ночью получив весть от ангела Господня, не вернулись к Ироду, но иной
дорогой ушли в свою страну. Ирод же, сообразив, что обманут волхвами,
опечалился. И созвал к себе старцев и книжников того города и сказал им, что
волхвы сделали, и не объяснили, что есть причина явившегося знамения, о котором
пришельцы говорили как о <знаке> рожденного на земле Царя небесного. Они
же, старцы и книжники, отвечали: «Мы так, царь, понимаем: от бывших до нас
слышали, что он родится в Вифлееме. Так и в Священном Писании говорится: «От
Вифлеема придет закон, и слово от Иерусалима». Да здесь и есть, в пределах
города Вифлеема». Услышав это, царь немедленно послал всех своих слуг в Вифлеем
и во все области его искать родившегося царя и погубить его: «Если не найдете
его, то убивайте младенцев мужского пола до двух лет, а девочек пощадите».
Слышав же се Иосифъ и Мариа, и убоястася, яко Ирод хощеть искати младенца, избивають младенци вифлиемскыа Исуса ради, и вземши младенца, повить его, и положи въ яслехъ скотиахъ (и предсташа ту два: волъ и оселъ), дондеже престануть младенце секущеи. Исполнися пророчьство Исаино, глаголющее: «И Израиль мене не позна, и людие мои мене не разумѣша».[15]
Услышав
это, Иосиф и Мария испугались, что Ирод хочет найти младенца, и убивают
младенцев вифлеемских из-за Иисуса и, взяв младенца, спеленали его и положили в
ясли для скота (и стояли тут двое <животных>: вол и осел), пока не
прекратили <свое дело> убивающие младенцев. Исполнилось пророчество
Исайи, гласящее: «Израиль меня не узнал, и люди мои меня отвергли».
И бысть плачь горкий и рыдание во Вифлиемѣ и во всѣх предѣлехъ его. И сбысться слово пророческое: «Глас в Раме слышан бысть[16] в высоких. Рахиль[17] же есть дыхание крѣпко, и плачющися чадъ своихъ с великымь рыданиемь и воздыханиемь, и не хотѣша утѣшитися, занеже не бѣ ихъ».[18]
Такожде и Рахиль подружие бѣаше патриарху Иакову, из нея же ся были родили имже бѣше жрѣбиа ихъ пали Вифлеемстии прѣдѣлин в перваа лѣта дѣлящимь землю
израильтяномь Хананьскую. Тѣмже рече: «Избиенымь отрокомь его не хотящимъ утѣшитися тугою великою, яко не бѣ их, Христа ради мученых».
И
был плач горький и рыдание в Вифлееме и во всех окрестностях его. И сбылось
слово пророческое: «Глас в Раме слышан был в небесах. У Рахили же печаль
сильна, и оплакивала чад своих с великим рыданием и сетованием, и не могла
утешиться, ибо не было их <в живых>«. Также и Рахиль была женой патриарха
Иакова, и от нее пошли те, кому выпал жребий жить в Вифлеемских пределах после
того, как поделили в первые годы израильтяне землю Ханаанскую. И потому
сказано: «Об убитых младенцах своих не может утешиться от печали великой, ибо
нет их, замученных Христа ради».
Да кто не восплачется женъ онѣхъ рыданиа горкаго и плача, власъ ихъ торганиа и лица их сапаниа! Кричь бо рамяно от жрѣлъ ихъ исхождааше. Кааждо бо ихъ собѣ глаголаше: «Увы мнѣ, увы мнѣ, убогаа наша чадца! Не бы намь сие было, аще бы есте не родили, да сея горкиа печали вашего убийства не быхомь подъяли! Почто не быхомь мы пагубѣ вашей обещьницы? Почто земля, разведши уста своя, не пожреть всѣхъ нас, якоже древле, гнѣвомь припадаа на невѣрныа, при Дафанѣ и Авиронѣ[19]
пожре вся скоты ихъ? Нынѣ же убо, да бы простерши на жалость нашю, и вашего не презряще погублениа и убийства, — увы намъ, любимии цвѣтцы, чадца наша, — да бы насъ, разсѣдшися, земля приала в чресла своя, вы же, во утробах нашихъ суще, луче бы не были! Или бы море свѣрипое, волнами расколѣбався, во свою пучину
восхитило, волны морьскыа гробы намь да быша были, или каа рѣка, напрасно наводнившися, восприала бы во глубины своя, плод нашихъ наследие да быхомь были! Или звѣрие дышюще, яко нѣкая ехидна, и сошедши от нѣкыа пустыня, и пожерли ны быша, и единою с вами претѣрпели быхомь страсть. Нынѣ же, чадца наша убогаа, зряще вашего убийства, печално растерзаемся». Кааждо бо ихъ глаголаше: «Увы намь, чадца наша! Власы наша растерзаются, очи не можета огненыхъ слезъ точити, язык ми связуется, гортань ми пресыхаеть, сердце ми раставаетъ, чресла ми проторгаются, колѣни ми изнемогаета, руцѣ ми оцѣпиета. Что бо имамь рещи или глаголати от горкиа болѣзни, видящи вашю страстьную смерть — инии бо от нихъ мечемь посѣкаеми бывають, инии же сулицами пронизаеми, и инии же на копие вознизаеми, и инии же за власы о камень разбиваеми, инии же за нози протязаеми и раздираеми». Да тѣмь рыданиемь исполньшеся, глаголааху: «Слыши, небо, и внуши, земли!»[20] «О земле, воспившиа за кровь Авеля[21] праведнаго, убиенаго бес правды! Тако нынѣ за младенци наши воспи ко общему всѣхъ Богу и Владыцѣ, рекуще: „Занеже твоего ради единороднаго Слова, исшедша исъ пречистых ти ядръ и от престола славы твоеа и наши агнецы пострадаша, егоже мы нынѣ видѣвше из невѣсты Пречистыя пребогатое рожество славимъ. И велики сверяющих сподобишиа видѣти, поклонитися страннымь образомь бесплотному Богу во плоть пришедшю, и чини же бесплотныхъ видѣвше, из невѣсты Пречистыа пребогатое
рожество славимь, видъ царя Христа поюще, знаменаху без сѣмени рождьшагося, но в высоких царствующаго на небесѣхъ. Нынѣ же своим милосердиемь свершаеши нас от безневѣстныа отроковица; бесплотенъ сый прежде вѣкъ, нынѣ же в послѣдняа, Слово, одебелевь плотию, сыны, долу поникшиа, хотя пакы воздвигнути. Тако и сиа младенца, о Владыко премилостивый, с десными овцами причти наслаждатися присно в раи, во свѣте непреступнем взирати
Божества твоего, яко благь и милостивь, хотяй всѣмь спастися и в разумь истиньный
приити"». Яко тому подобает всяка слава, честь и покланяние со Отцемь, и Святымъ Духомъ нынѣ, и присно, и въ вѣки вѣкомь. Аминь.
Да
и у кого сострадания нет к этим женщинам, как они рыдают горько и плачут,
волосы вырывают и лица раздирают! И сильно крик из горла их исторгался. Каждая
из них себе говорила: «Горе мне, горе мне, бедные наши детки! Не было бы нам
сего <горя>, если бы вас не родили, да этой горькой печали вашего
убийства не пришлось бы нам превозмогать! Почему нас не погубили вместе с вами?
Почему земля, открыв уста свои, не поглотит нас всех, как когда-то давно,
гневом охваченная на неверных, поглотила при Дафане и Авироне весь скот их?
Ныне же пусть, внемлюще горю нашему и не забыв вашего погубления и убийства, —
горе нам, любимые цветики, ребятки наши, — пусть нас земля, расступившись,
примет в недра свои, вас же, во утробах наших выношенных, лучше бы и не было!
Или бы море свирепое волнами расплескавшись, нас в свою пучину скрыло, пусть
волны морские могилами бы нам стали, или река какая-нибудь, внезапно
разлившись, взяла бы в глубины свои, детей бы наших судьбу приняли! Или звери,
пышащие злобой, словно некая ехидна, пришедшие из пустыни, сожрали бы нас, и
одно с вами претерпели бы мы мучение! Ныне же, детки наши несчастные, увидев
вашу погибель, горько терзаемся». Каждая из них говорила: «Горе нам, ребятки
наши! Волосы наши вырываются, очи не могут уже огненных слез ронять, язык мой
немеет, гортань моя пересыхает, сердце мое сокрушается, чресла мои пронзаются,
колени слабеют, руки цепенеют. Что могу сказать или проговорить от горькой
боли, видя вашу мучительную смерть, — иные из них мечом иссечены, иные же —
саблями пронзены, иные — на копья насажены, иные за волосы о камни разбиты,
иные же за ноги растянуты и разорваны». И тем рыданием переполненные, говорили
они: «Услышь, небо, и внемли, земля!», «О земля, возопившая за кровь Авеля
праведного, убитого неправедно! Так и теперь за младенцев наших возопи к
всеобщему Богу и Владыке, со словами: «Потому твоего ради единородного
<Сына>-Слова, исшедшего из пречистых твоих глубин и от престола славы
твоей, и наши ягнятки пострадали, ради того, кого мы ныне славим, видя рождение
его от невесты Пречистой. И удостоившись видеть сонмы славящих с верою и
поклониться бесплотному Богу, непостижимым образом во плоть вселившемуся, и
видев чинов бесплотных, славим мы от невесты Пречистой преисполненное
божественной благодати рождение, образ царя Христа поюще и прославляя без
семени родившегося, но царствующего в небесах. Ныне же своим милосердием
исправляешь нас ты, Слово, от безбрачной девушки; бывший от века бесплотным,
ныне в последние времена плотью отяготившийся, нас, сыновей, долу поникнувших,
желая поднять. Так и этих младенцев, О Владыка всемилостивый, с праведными
овцами твоими вместе соедини, чтобы наслаждаться навеки в раю, в свете
ослепительном взирать на твое Божество, ибо ты благ и милостив, желающий, чтобы
все спаслись и пришли к истинному разуму»«. И тому подобает всякая слава,
почести и поклонение со Отцом и Святым Духом ныне, и всегда, и во веки веков.
Аминь.