ПОВѢСТЬ О ЖИТИИ ПРЕПОДОБНАГО ОТЦА МАРТИРИА, ЖИВШАГО ВО ОБЛАСТИ ВЕЛИКАГО НОВАГРАДА В ОБОНѢЖСКОЙ ПЯТИНЫ,[1]
В ЗЕЛЕНОЙ ПУСТЫНИ,[2]
ТАКО
НАРИЦАЕМЕЙ, ЯЖЕ САМЪ О СЕБѢ ИСПОВѢДА ОТЦУ СВОЕМУ ДУХОВНОМУ И УЧЕНИКОМЪ СВОИМ, КАКО И ГДѢ ЖИТЕЛСТВОВАШЕ ПРЕЖДЕ ВСЕЛЕНИЯ ЕГО В ПУСТЫНЮ ТУ, И КАКО ОБРѢТЕ Ю, КАКО ЖЕ И ВСЕЛИСЯ, И ХРАМЫ СОЗДА, И ОБЫТЕЛЬ СОСТАВИ. ВСЕЛИ ЖЕ СЯ ОНЪ В ПУСТЫНЮ ТУ ПРИ БЛАГОЧЕСТИВОМ ЦАРѢ И ВЕЛИКОМЪ КНЯЗѢ ИВАНЕ ВАСИЛЬЕВИЧЕ,[3]
ВСЕА
РУСИИ
САМОДЕРЖЦѢ, И ЖИЛ МНОГИЕ ЛЪТА, ПРЕСТАВИСЯ ЖЕ В ТОЙ ЖЕ ОБИТЕЛИ В ЦАРСТВО БОРИСА ГОДУНОВА[4]
АВТОБИОГРАФИЧЕСКАЯ
ПОВЕСТЬ МАРТИРИЯ ЗЕЛЕНЕЦКОГО ПОВЕСТЬ О ЖИТИИ ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА МАРТИРИЯ, ЖИВШЕГО В ОБЛАСТИ ВЕЛИКОГО НОВГОРОДА В ОБОНЕЖСКОЙ ПЯТИНЕ, В ПУСТЫНИ, НАЗВАННОЙ ЗЕЛЕНОЙ, ТО, ЧТО САМ О СЕБЕ ПОВЕДАЛ ОТЦУ СВОЕМУ ДУХОВНОМУ И СВОИМ УЧЕНИКАМ: КАК И ГДЕ ЖИЛ ДО ПРИХОДА СВОЕГО В ТУ ПУСТЫНЬ, КАК НАШЕЛ ЕЕ, КАК ПОСЕЛИЛСЯ, ЦЕРКВИ ПОСТРОИЛ И ОБИТЕЛЬ СОЗДАЛ. ПРИШЕЛ ЖЕ ОН В ТУ ПУСТЫНЬ ПРИ БЛАГОЧЕСТИВОМ ЦАРЕ И ВЕЛИКОМ КНЯЗЕ ИВАНЕ ВАСИЛЬЕВИЧЕ, ВСЕЯ РУСИ САМОДЕРЖЦЕ, И ЖИЛ МНОГИЕ ГОДЫ, А УМЕР В ТОЙ ЖЕ ОБИТЕЛИ В ЦАРСТВО БОРИСА ГОДУНОВА
Духовный мой брате Дософею, тайна убо царева добро есть хранити, дѣла же Божия велегласно проповѣдати.[5]
Повѣм ти о себѣ, о еже како и гдѣ жителствовах аз преже вселения моего в сию пустыню, сице. Жилъ бо есмъ преже на Луках на Великих[6] в Сергиеве монастырѣ, в новоначалном мѣстѣ, у строителя тоя обители священоинока Боголѣпа.[7]
В той же обители аз власовъ отъятие и мира отречение сотворих и восприях святый ангельский образ от руки того же священоинока Боголѣпа. Онѣм же поставлен бых келарем,[8]
и вручи мнѣ службу казначейства и понамарства;[9]
и суды умывах, тако же и во всѣх службах монастырскых послужил в послушании отцу своему и братии во обители оной седмъ лѣт.
Духовный мой брат Досифей, тайну цареву следует хранить, дела же Божии громогласно проповедовать. Расскажу тебе о себе, о том, как и где жил я до поселения своего в этой пустыни. Жил же я прежде в Великих Луках во вновь созданном Сергиеве монастыре у строителя той обители священноинока
Боголепа. В той обители я пострижение и от мира отречение совершил и воспринял святой ангельский образ от руки того же священноинока Боголепа. Он поставил меня келарем и поручил мне службу казначея и пономаря; я и посуду мыл, и во всех службах монастырских послужил в послушании отцу своему и братии в обители той семь лет.
И прииде ми помыслъ, еже возлюбити ми пустынное жителство; и совѣщахся с нѣкоторым поваром бѣлцем[10] ити в пустыню, аможе Богъ наставит. Внезапу же приде ко мнѣ в келию мою нѣкий урод ся творя, именем Михаилъ, и реклъ ко мнѣ: «Мартирие, пойди един». Такоже иде и к повару оному и рече ему то же слово: «Пойди един». Паки же аз совѣщахся со оным поваром ити в пустыню в день архистратига Михаила.[11]
В той же день на Луках было священие церкви архистратига Михаила. Егда же начаша священие церкви творити, мы же втай поидохомъ из монастыря и отъидохом от Лукъ шестьдесят поприщъ.[12]
На ту
же нощь паде снѣга в колѣно. И нашли пустыню глубоку и помыслили в той пустыни создати хижицу, но невозможно, понеже снѣгом мох запал, мшить нѣчим. И подле потока нѣкоего, во брегу, в земли, в глине выкопали себѣ хижицу да окрыли ея прутием еловым. Повелѣл же аз дойти своему подругу до веси нѣкоего ради орудиа, имже сотворяется какова любо скважня. Онъ же пойде и не возвратися ко мнѣ ктому, в веси же оной повѣда о мни к единому християнину, глаголя: «Онъсица старецъ живет во оном сице мѣсте». Христианинъ же онъ приходя ко мнѣ и посѣщая мя. Аз же живях в пустыни той и питахся рукодѣлием моим, плетох бо калиги[13] лычны и со онѣм христианином посылах по весем
христианом, они же такожде посылаху со онѣм же христианином потребная мнѣ. Аз же, грѣшный, приимах со благодарением приносимая от них, за них же Бога моля.
И возникло у меня стремление к отшельнической жизни; сговорился я с одним поваром бельцем идти в пустынь, куда Бог наставит. Вдруг пришел ко мне в келью один юродствующий, именем Михаил, и сказал мне: «Мартирий, пойди один». Пошел он и к тому повару и сказал ему те же слова: «Пойди один». Еще раз я договорился с тем поваром идти в пустынь в день архистратига Михаила. В тот же день в Великих Луках было освящение церкви архистратига Михаила. Когда начали освящать церковь, мы втайне вышли из монастыря и отошли от Великих Лук шестьдесят поприщ. В ту же ночь выпал снег по колено. Нашли мы совершенно безлюдное место и хотели там поставить хижинку, но это было невозможно, потому что мох засыпало снегом и нечем было конопатить. И возле какого-то источника, на берегу, в земле, в глине выкопали мы себе землянку и покрыли ее еловыми ветками. Велел я своему товарищу пойти в селение за одной снастью, которой делаются разные дыры. А он пошел и не вернулся больше ко мне, в деревне же той рассказал обо мне одному христианину: «Такой-то старец живет в таком-то месте». И тот христианин приходил навещать меня. Я же жил в той пустыни и питался ремеслом своим: плел из лыка лапти и с тем крестьянином посылал по селам жителям, а они посылали с тем же крестьянином нужное мне. И я, грешный, принимал с благодарностью от них принесенное и молился за них Богу.
В той же пустыни от бѣсов велика страхования принях. Прихождаху бо ко мнѣ и страшаху мя внѣ хижици моей пред дверми, глаголюще к себѣ: «Спит онъ». Единъ же бѣсъ влѣзе в хижу мою и хотя ко мнѣ прикоснутися, аки хотя мя удавити. Молитва же Исусова изо устъ моих исхождаше беспрестани, онъ же отбѣже от мене. Инии же бѣси внѣ келии пред дверми глаголюще оному бѣсу: «Чему ты не дерзаешь на оного?» Бѣсъ же имъ отвѣща: «Поидѣте вы к нему и дерзайте!» Аз же молитву творя и глаголя к нему сице: «О, отпадшие бѣси, что сотворих вам азъ, грѣшный? Вы же мя ввели в сию пустыню[14] и хощете поругатися мнѣ. Аз же, грѣшный, надеюсь на Господа Бога моего Исуса Христа и на Пречисту его Матерь, и на силы небесныя, на Михаила и на Гаврила,[15]
и на своего святого ангела, хранителя души и тѣлу моему, и на всѣх святых».
В той пустыни я от бесов много страха натерпелся. Приходили они и пугали меня, стоя у моей хижины за дверьми и говоря друг другу: «Спит он». А один бес проник в хижину мою и хотел ко мне прикоснуться, как бы желая меня задушить. Я же беспрестанно творил Исусову молитву, и он убежал от меня. Другие же бесы, которые стояли у кельи пред дверьми, сказали тому бесу: «Почему ты не осмеливаешься (напасть) на него?» А бес им ответил: «Пойдите вы сами к нему и дерзните!» Я же, творя молитву, сказал им так: «О, падшие бесы, что сделал вам я, грешный? Вы же привели меня в эту пустынь и хотите подвергнуть меня поруганию. Я же, грешный, надеюсь на Господа Бога моего Исуса Христа и на Пречистую его Мать, и на силы небесные, на Михаила и Гавриила, и на своего святого ангела, хранителя души и тела моего, и на всех святых».
И паки возлегох опочити; и возбнувъ от сна своего, обленив же ся, не востах со одра моего. Приспѣ же день празничен, христолюбецъ же онъ преждереченный потребная принесе ми, отъиде восвояси. Аз же востах и канон[16] отпѣлъ, такожде же и часы,[17]
потом
поставих столецъ и потребная на нем, к ним же не прикоснухся за лѣность свою. Сам же помышляа, глаголя в себѣ: «О, окаянная моя плоть, за лѣность свою недостойна еси воды пити». Потом же прослезихся, глаголя: «Господи превѣчный, Царю Небесный, дух бодръ, а плоть немощна, но дай же ми, Господи, суха хлѣба омочити в воду и душу напитати». И не прикоснухся ни к чему от потребных, кромѣ сухариков и воды. Абие же бысть гром страшен, яко и земли потрястися, и лжица моя съ стола паде на землю.
И в другой раз лег я спать; пробудившись же от сна, промедлил и не встал с ложа своего. А день наступил праздничный, и тот преждеупомянутый христолюбец принес нужное мне и ушел. Я поднялся, отпел канон и часы, потом поставил на стол съестное, но ни к чему не прикоснулся, казня себя за леность. Сам же я думал про себя: «О, окаянная моя плоть, за леность свою недостойна ты и воды пить». Потом прослезился и сказал: «Господи превечный, Царь Небесный, дух бодр, а плоть немощна, но дай же мне, Господи, сухого хлеба омочить в воде и душу напитать». И не прикоснулся я ни к чему от съестного, кроме сухариков и воды. Вдруг загремел сильный гром, так что и земля затряслась, и ложка моя со стола упала на землю.
Потом
же аз, грѣшный, отписалъ ко отцу своему духовному, да благословит мя в пустыни оной жити. Онъ же мя не благослови жити в пустыни, но глагола ми: «Поиди, господине, жити во общее житие».[18]
Аз же, грѣшный, пойдох во град Смоленско помолитися Пречистей Богородици[19] и великим чюдотворцем Аврамию и Ефрѣму.[20]
И онѣ чюдотворцы явишася мнѣ, глаголюще сице: «Подобает ти жити в пустыни, гдѣ Господь благоволит».
Потом
я, грешный, написал к отцу своему духовному, чтобы он благословил меня в пустыни той жить. Но он не благословил меня жить в пустыни, а сказал мне: «Пойди, господин, жить в общежительстве».
Я же, грешный, пошел в город Смоленск помолиться Пречистой Богородице и великим чудотворцам Авраамию и Ефрему. И те чудотворцы явились мне и сказали так: «Должен ты жить в пустыни, где Господь благоволит».
Наказание къ братии игумена Мартириа
Наставление игумена Мартирия к братии
Духовный мой брате Дософею, пишу тебѣ сию духовную памятцу вкратце и кромѣ братии, ты же держи ю у себе Бога ради, доколе Господь о мнѣ благоизволит и возмет мя от житиа сего суетнаго, и не помянет многих моих грѣхов по милости своей.
Духовный мой брат Досифей, пишу тебе эту духовную памятцу кратко и скрытно от братии, ты же держи ее у себя Бога ради до тех пор, пока Господь не благоизволит и не возьмет меня от жизни этой суетной, и не помянет многих моих грехов по милости своей.
Братие
моя
милая,
прошу
у вас того и молю, чтобы есте не надѣялись ни на князя, ни на болярина, ни на какого властеля, имѣли бы есте надежю во всем на Живоначалную Троицу и на Пречистую Богородицу — тѣ вамъ будут во всем помощники и заступники. Имѣйте срамъ къ царю земному и къ его царевичем, и къ властем. Не просите у них ничего, как я, грѣшный, стыдлив к ним был и не просил у них ничего, но во всем есмъ имѣл надежу на Живоначалную Троицу и на Пречистую Богородицу. И чего есмъ у них, у свѣтов, просил, и они мнѣ, грѣшному, даровали. К ним есмъ точию был дерзостенъ всего просити. Тако и вы будите дерзостни к Живоначалнѣй Троици и къ Пречистѣй Богородици и всего у них просите, и кромѣ их помощников себѣ никого не имѣйте. А за земнаго царя, государя нашего, Бога молите, и за его царевичев, и за все его воинство. Понеже онъ, государь, за нас, за грѣшных, стражет и кровь проливаетъ за святыя церкви и за все православное християнство.
Братья мои милые, прошу вас и молю, чтобы вы не надеялись ни на князя, ни на боярина, ни на какого властителя, а имели бы во всем надежду на Живоначальную Троицу и на Пречистую Богородицу — они вам будут во всем помощники и заступники. Имейте почтение к царю земному и к его царевичам, и к властям. Не просите у них ничего, как и я, грешный, почитал их и не просил у них ничего, а во всем надеялся на Живоначальную Троицу и на Пречистую Богородицу. И чего у них, у светов, просил, то они мне, грешному, даровали. У них только осмеливался все просить. Так и вы дерзайте у Живоначальной Троицы и Пречистой Богородицы все просить и кроме них помощников себе никого не ищите. А за земного царя, государя нашего, Бога молите, и за его царевичей, и за все его войско. Потому что он, государь, за нас, за грешных, страдает и кровь проливает за святые церкви и за все православное христианство.
А поминал есмъ, живучи у Пресвятѣй Троици и у Пречистѣй Богородици, слово Иоанна Предотеча, рекшаго къ старцу, хотящему отъити от вертепа и ити в Синайскую гору,[21]
сице:
«Сий
тебѣ
вертепъ лучши Синайскиа горы, аще живеши в нем с вѣрою». Тако и вы, братие, поживите с вѣрою у Живоначалнѣй Троици и у Пречистѣй Богородици, не отходя.
А вспоминал я, живя в монастыре Пресвятой Троицы и Пречистой Богородицы, слова Иоанна Предтечи, который так сказал старцу, хотевшему оставить свою пещеру и идти к Синайской горе: «Эта пещера для тебя лучше Синайской горы, если живешь в ней с верою». Так и вы, братья, живите с верою в монастыре Живоначальной Троицы и Пречистой Богородицы, не уходя.
А нѣчто Богъ изволит, и государь вас учнет жаловать, или учнетъ участие земли давати, или грамоту ободную,[22]
и вы у него не емлите, занеже ободная земля — десница Свѣтодавцова и риза Пречистѣй Богородици, и образ ея чудотворной Та хранит от всякого зла. Аще учнете любовъ нелицемѣрную межи собою имѣти и роптаниемъ аще Свѣтодавца не разгнѣваете и Пречистую его Богоматерь, и учнете тружатися с радостию и от своих праведных трудов питатися, и надѣюся милости Божии и Пречистей Богородици на вас пребывати, якоже и на мнѣ, грѣшнем. А нѣчто Богъ изволит и Пречистая Богородица положити государю на сердце, или милостыню учнет давати по своих родителехъ, или на свѣчи и на фимьянъ,[23]
и на пшеницу, и вы то от государя приимѣте с любовию, яко от Свѣтодавцовы десници, занеже не вы у него того просили, но Богъ и Пречистая Богородица на то его вразумила.
А если Бог изволит, и государь станет вас жаловать, или начнет наделы земли давать, или грамоту отводную, то вы у него не берите, потому что окрестная земля — десница Светодавца и риза Пречистой Богородицы, и образ свой чудотворный
Богородица хранит от всякого зла. Если будете непритворно любить друг друга и ропотом Светодавца и Пречистую Богоматерь не разгневаете, и станете трудиться с радостью и от своих праведных трудов питаться, я надеюсь, что милость Божья и Пречистой Богородицы будет на вас пребывать, как и на мне, грешном. А если Бог и Пречистая Богородица изволят положить государю на сердце, и он станет милостыню давать на поминание своих родителей, или на свечи и фимиам, и на пшеницу, и вы то от государя принимайте с любовью, как от десницы Светодавца, потому что не вы у государя просили, а Бог и Пречистая Богородица на то его вразумили.
О явлении мѣста иконы Пречистыя Богородица
Об указании места иконы Пречистой Богородицы
Азъ
же,
многогрѣшный старецъ Мартирие, не своим изволением, но Божиим благоволениемъ и Пречистыя Богородица поможением вселихся в сию пустыню, на сие святое мѣсто.
Я, многогрешный старец Мартирий, не своевольно, а по Божьему благоволению и с помощью Пречистой Богородицы поселился в этой пустыни, на этом святом месте.
Еще
же живущу ми на Луках на Великих в Сергиеве монастырѣ съ строителем Боголѣпомъ въ единой келии, за седмъ лѣт до вхождения моего в сию пустыню, явися мнѣ Пречистая Богородица образом своим честным, не яве, но сонным видѣнием, сице. Бывшу ми во обители той понамарем, и взыдох на колоколню в полдни, и уснухъ. И видѣх во снѣ столпъ огненъ яко бы в сей странѣ стоящъ. Притек же аз ко огненому столпу оному и видѣх у столпа оного стоящъ образ Пречистыя Богородица Одегитрие,[24]
на золотѣ, в мѣру, яко есть на Тифинѣ[25]
стоит
образ
Одегитрие въ церкви за крылосом[26] на лѣвой странѣ, поставлен ис Старые Русы.[27]
Аз же яко бы у образа того приложился, образ же той горяч велми от оного столпа огненаго. Возбнув же от сна и во ужасѣ быв от видѣния того, осязав же рукою своею чело свое, и ощутих е горяче.
Еще когда я жил в Великих Луках в Сергиевом монастыре в одной келье со строителем Боголепом, за семь лет до прихода моего в эту пустынь, явилась мне Пречистая Богородица образом своим честным, не наяву, а в сонном видении; случилось это так. Будучи в обители той пономарем, поднялся я на колокольню в полдень и уснул. И увидел во сне огненный столп, будто бы в этой стороне стоящий. Приблизился я к тому огненному столпу и увидел стоящую около него икону Пречистой Богородицы Одигитрии, позолоченную, величиной такую,
как
икона
Одигитрии на Тихвине, стоит в церкви за клиросом с левой стороны, принесена из Старой Руссы. Я же будто бы к той иконе припал, а икона была очень горяча от огненного того столпа. Пробудившись от сна, я был в ужасе от этого видения, а когда прикоснулся рукою к своему лбу, то почувствовал, что он горяч.
Видѣние 2 того же образа
Второе видение той же иконы
Егда
же приидох в пустыню сию, после того видѣния за долго время, и возлегох опочити, и уснух. И видѣх во снѣ у пустыни той море, и на том мори образ Пресвятыя Богородица Одигитрие, яков же и преже явльшийся мнѣ, плавает. Аз же стоях на брегу и видѣх от того образа недалече на том же мори бѣсъ поражен лежащъ. Аз же возрѣх на правую страну и видѣх на воздусѣ стояща архаггела, образом же бѣ, якъ Гаврил архаггелъ пишется у Благовѣщения Пресвятыя Богородица, со скипетром. Мнѣ же восхотѣвшу знаменатися у образа Пресвятыя Богородица, яко и преже, но устрашихся воды морския, зане яко потопит мя. И глагола мнѣ архангелъ онъ, стоящий на воздусе: «Почто не дерзаешь приити знаменатися ко образу Пречистѣй Богородици?» Аз же, грѣшный, отвѣщах ему, глаголя: «Господи, боюся». Онъ же глагола ми: «Чего боишися?» Аз ему паки рекох: «Бѣсовского шатания, да не како мя уловит». Архангелъ же паки рече ми: «Не бойся, дерзай къ Пречистому образу». Абие же образ той нача грузитися в море, и оставляется верху воды образа того ношка Свѣтодавцова. Аз же видѣ Божие милосердие к себѣ, что мнѣ оставляется ношка Свѣтодавцова. Аз же, грѣшный, яко бы есмъ в себѣ помыслил, глаголя: «Аще мнѣ и случится потоплену быти от воды, но дабы мнѣ принятися за ношку Свѣтодавца». Абие дерзнух внити в море и ях его за ношку обѣма рукама, и начах плакати со слезами, глаголющи: «Милостивый Свѣтодавче, аще и потоплену ми лучится быти, но дабы с тобою». И абие аки нѣкоторою бурею пренесе мя образ той чрез море и постави мя на брезѣ, на друзѣй странѣ моря. И невидим бысть образ той от мене. И еще видѣх: и се град новъ, и лавицы новы, а купующих и продающих нѣсть. И абие возбнувъ от сна, и во ужасѣ бых велицем, и умилихся о видѣнии томъ.
Когда
же я пришел в эту пустынь, по прошествии многого времени после того видения, лег я отдохнуть и заснул. И увидел во сне у пустыни море, а на том море плавает икона Пресвятой Богородицы Одигитрии, такая же, как и прежде мне явившаяся. Я же стоял на берегу и увидел, что недалеко от той иконы на море лежит пораженный бес. Посмотрел я на правую сторону и увидел стоящего в воздухе архангела, видом же он был такой, как пишется архангел Гавриил
на иконе Благовещения Пресвятой Богородицы, со скипетром. Я захотел перекреститься у иконы Пресвятой Богородицы, как и прежде, но испугался воды морской — вдруг потопит меня. И сказал мне тот архангел, стоящий в воздухе: «Почему не осмеливаешься подойти перекреститься к иконе Пречистой Богородицы?» Я же, грешный, ответил ему: «Господин, боюсь». А он сказал мне: «Чего боишься?» Я ему снова ответил: «Бесовского действия — вдруг меня уловит». Архангел же опять сказал мне: «Не бойся, иди к Пречистой иконе». И вдруг икона та начала погружаться в море, и оставалась над водой только часть ее с изображением ножки младенца Христа. И увидел я Божие милосердие к себе в том, что мне оставлена ножка Светодавца. И я, грешный, будто бы подумал про себя: «Если мне и придется тонуть в воде, но лишь бы мне прикоснуться к ножке Светодавца». Тотчас осмелился я войти в море и взялся за его ножку обеими руками, и начал плакать, проливая слезы и говоря: «Милостивый
Светодавец, если мне придется и потонуть, но лишь бы с тобой». И вдруг как какою-то бурей перенесла меня та икона через море и поставила на берегу, на другой стороне моря. И скрылась от меня та икона. И еще увидел: вот город новый и лавки новые, а покупающих и продающих нет. И тотчас пробудившись от сна, я был в сильном страхе и радости от видения того.
Бѣ же два образа чюдотворныя, образ Живоначалныя Троици да Пречистыя Богородици, стояху в первоначалной келии моей на стѣнѣ, пред ними же стояше свѣтилникъ с маслом горящъ. Аз же, взявъ образ чюдотворный Пресвятыя Богородица на руки свои, начах со слезами плакати, глаголя: «Царице госпоже Богородице, что мене, грѣшнаго, посещаеши милосердиемъ своим? Азъ бо, окаянный, горчае бѣсов!» Абие же прииде ко мнѣ, не вѣм откуду, глас, не во снѣ, но явѣ, глаголя ми: «Подвизайся, узришь бо и не ту едину Божию благодать». Потом же Феодор Сырковъ[28] повелѣ мнѣ церковъ с трапезою поставити во имя Благовѣщения Пресвятыя Богородица.
Были в первой моей келье на стене две чудотворные иконы — Живоначальной Троицы и Пречистой Богородицы, а перед ними стоял зажженный светильник с маслом. И я, взяв в руки чудотворную икону Пресвятой Богородицы, начал плакать, проливая слезы и говоря: «Царица госпожа Богородица, за что ко мне, грешному, проявляешь милосердие свое? Ибо я, окаянный, хуже бесов!» И вдруг услышал я, не знаю откуда, голос, не во сне, а наяву говорящий мне: «Старайся — увидишь и не ту одну Божию благодать». А потом Федор Сырков велел мне церковь с трапезной построить в честь Благовещения Пресвятой Богородицы.
Повѣда мнѣ, Мартирию, нѣкто христианинъ именем Иосифъ, из села из Буборин,[29]
понеже
и сами слышасте от него, сице глаголя: «В лѣтнее время, в полудни, после Петрова дни, канон Козмодамьянова дни,[30]
опочивающу ми в клетѣ своей и спящу, и видѣхвоснѣ, яко бы вшедшу ми на улицу. И видѣх в пустыни сей стоящъ столпъ огненъ от земля до небесе, и ис столпа того рука простерта, аки человѣча, и из руки той прядают искры огнены». Се повѣда Иосиф видѣние свое, занеже показа ему Богъ видѣние се. Бывшу ему нѣкогда велми болну и близ смерти, и посули мнѣ, Мартирию, по себѣ коробью[31] ржи, чим его поминати мнѣ, старцу. Богъ же воздвиже его от болѣзни, и бысть здравъ. Зжалив же ся о оной ржи, посуленыя мнѣ, старцу, и глаголя в себѣ: «За что мнѣ тому старцу дати рожь та? Помилова мя Богъ, и здрав есмъ». И того ради показа ему Богъ и Пречистая Богородица видѣние се на увѣрение ему. Онъ же то видѣв, возбнувъ от сна, абие прииде ко мнѣ в пустыню и прощениа прося у мене, глаголя сице: «Бога ради прости мя, честный отче. Виненъ есмъ пред Живоначалною Троицею и пред Пречистою Богородицею, и пред тобою, отче. Запрети бо ми диавол во умѣ моем, да ти не дам ржи оноя, посуленыя ти. Нынѣ же, честный отче, приими посуленую рожь свою». Аз же глаголах ему: «Господине, аз бо не имѣю у себе жерновов, чим ю смолоть. Но аще будет твое человѣколюбие ко мнѣ, да ты ю измолов и печя, хлѣбами да ми присылаеши». Онъ же тако и сотвори.
Рассказал мне, Мартирию, один христианин, именем Иосиф, из села Буборины — ведь вы и сами слышали от него — вот что: «В летнее время, в полдень, после Петрова дня накануне дня Козьмы и Дамиана, когда лежал я и спал в своей клети, приснился мне сон, будто бы вышел я на улицу. И увидел стоящий в этой пустыни огненный столп от земли до неба, а из того столпа простирается
рука, как человеческая, и из руки той исходят искры огненные». Так рассказал Иосиф свой сон, ибо показал ему это видение Бог. Был он однажды очень болен и находился при смерти, и пообещал мне, Мартирию, после себя коробью ржи, чтобы я, старец, поминал его. Бог исцелил его от болезни, и он выздоровел. Пожалел он ту рожь, обещанную мне, старцу, думая про себя: «За что мне тому старцу давать рожь? Помиловал меня Бог, и выздоровел я». Поэтому и показал ему Бог и Пречистая Богородица это видение, для его уверения. Он же, это увидев, пробудившись от сна, тотчас пришел ко мне в пустынь и, прощения прося у меня, сказал: «Бога ради прости меня, честный отче. Виноват я перед Живоначальной Троицей и Пречистой Богородицей, и перед тобой, отче. Внушил мне дьявол в мыслях моих, чтобы не дал я тебе той ржи, обещанной тебе. Ныне же, честный отче, прими обещанную рожь свою». Я же сказал ему: «Господин, нет у меня жерновов, чтобы ее смолоть. Но если проявится твое человеколюбие ко мне, то, измолов ее, пеки и присылай мне хлебами». Он так и сделал.
После
же сего видѣния, пред поставлениемъ моим во игуменство сея пустыни, почивах бо есмъ в своей келии в чюланѣ. И видѣх во снѣ Пречистую Богородицу в дѣвичии образе, благолѣпна видѣнием, нѣсмъ бо видѣл в человѣцѣх таковы дѣвицы благообразны. Умилена бо лицем, благолѣпна образом, долги зѣницы и брови черны, носъ же средний и похилъ, на главѣ же ей вѣнец златъ и многими цвѣты украшен разными и тяжки у госпожи, — движися! Невозможно же человѣческому роду умом смыслити, ни языком сказати, сияет бо, аки солнце. Сѣдит же в келии моей на лавицы в болшем углу, идѣже и иконы стоят. Аз же яко бы вышед ис чюлана своего и стоях пред нею, зрѣх же на ню прилѣжно и не зводя очей своих с красоты ея. Она же, Царица и Богородица, тако же и на мене противу зря. Аз же на ню невосклонно зрях и видѣх милостивое ея лице, очи же ея бяху слез исполнены, едва мало на пречистое лице ея не канут. И абие невидима бысть от мене. Аз же возбнувъ от сна и во ужасѣ быхъ. Востах же, изыдох ис чюлана своего и вжегъ свѣщу от свѣтилника масленаго, и хотѣх видѣти нескверную дѣву, аще ли она сѣдит в келии моей на мѣсте, идѣже ю видѣх сѣдящу. Изшедшу же ми на среду келии моея, и не видѣх ея на мѣсте оном. Аз же пришед со свѣщею к пречистей образу Одигитрия, иже стоит в келии моей, и видѣх образ той, и познах, яко воистинну явися Пресвятая Богородица тѣм образом, якоже и на иконѣ моей келейной образ ея написанъ.
После
этого
видения, перед поставлением меня на игуменство в эту пустынь, спал я в своей келье в чулане. И увидел во сне Пречистую Богородицу в облике девицы, красивой видом, никогда я не видел среди людей такой пригожей девицы. Добра лицом, красива видом, большие глаза и брови черные, а нос средний с изгибом, на главе же у нее, госпожи, венец златой, украшенный разными большими цветами, — движется! Невозможно человеку ни умом понять, ни языком сказать, ибо сияет, как солнце. Сидит она в келье моей на лавке в большом углу, там, где иконы стоят. А я будто бы вышел из чулана своего и стоял перед нею, смотрел же на нее усердно, не сводя очей своих с красоты ее. И она, Царица и Богородица, тоже на меня смотрела. Я же на нее смотрел не отрываясь и видел милостивое ее лицо, а очи ее были слезами наполнены — едва на пречистое лицо ее не прольются. И вдруг скрылась от меня. Я же пробудился от сна в страхе. Поднялся я, вышел из чулана своего, зажег свечу от лампады и захотел увидеть непорочную деву — сидит ли она в келье моей на месте, где видел ее сидящей. Вышел я на середину кельи своей и не увидел ее на месте том. Тогда я подошел со свечою к иконе Пречистой Одигитрии, которая стоит в моей келье, посмотрел на ту икону и понял, что воистину явилась Пресвятая Богородица тем видом, как и на иконе моей келейной образ ее написан.
По видѣнии же томъ за мало дний ѣздих в Великий Новъград, и в Великом Новѣградѣ по милости Божии и Пречистѣй Богородицы архиепископъ во игуменство мя совершил в пустыню сию, глаголемую Зеленая. А молился есмъ о посѣщении своем Пресвятѣй Богородици сице: «Пречистая Госпоже, Царице Небесная,
посѣщала ты, госпоже, великих чюдотворцев, Иоанна Предтечю, и Сергия и Александра преподобных новых чюдотворцовъ,[32]
и всѣх святых, но то не дивно, понеже они от утробы матерня святи и твоего посѣщения достойни. Сие же велми дивно и чюдно на земли и на небеси будет, аще мя, грѣшнаго и окаяннаго, своим милосердиемъ посѣтишь на увѣрение души моей грѣшной и на утвержение къ святому мѣсту сему». Она же, Пресвятая Богородица, моления моего не презрѣла, и грѣшнаго мя своимъ милосердием посѣтила, и мнѣ, окаянному, явилася.
Вскоре после того видения я ездил в Великий Новгород, и в Великом Новгороде
по милости Божьей и Пречистой Богородицы архиепископ произвел меня в игумены в эту пустынь, называемую Зеленая. А молился я о милости ко мне Пресвятой Богородицы так: «Пречистая Госпожа, Царица Небесная, посещала ты, Госпожа, великих чудотворцев, Иоанна Предтечу, и Сергия и Александра преподобных новых чудотворцев, и всех святых, но это неудивительно, потому что они от материнской утробы святы и твоего посещения достойны. Будет же очень удивительно и чудно на земле и на небесах, если меня, грешного и окаянного, своим милосердием посетишь на уверение души моей грешной и на утверждение этого святого места». И она, Пресвятая Богородица, моления моего не отринула и грешного меня своим милосердием посетила, и мне, окаянному, явилась.
О приходе с Лук с Великихъ на Тифину к Пречистей Богородицы в монастырь[33] и о первом приходе в Зеленую пустыню игумена Мартирия
О приходе игумена Мартирия из Великих Лук на Тихвину в монастырь Пречистой Богородицы и о первом его приходе в Зеленую пустынь
Егда
же приидох аз с Лукъ с Великих на Тифину къ Пречистей Богородици, бѣ же у Пречистыя Богородицы жительствует ученик мой понамарем, прииде с Лук же Великих прежде мене къ Пречистей Богородици на Тифину, именем Аврамий; начах же и жити с ним въ единой келии на Тифинѣ. Возвѣстих же ему о пустынном жителствѣ, глаголя ему: «Брате Аврамие, хотѣх поискуситися на время в пустынномъ жителствѣ и помышляю ити в Поморие с Тифины, дабы незнаем был от человѣкъ». Аврамие же повѣсть мнѣ повѣда, глаголя сице: «Не ходи ты, отче, в Поморие, ни инуды камо, но иди в пустыню и на мѣсто, иже аз знаю пустыню ту и мѣсто. Шедшу ми нѣкогда от чюдотворного образа Пречистыя Богородица ис церкви с книгою по манастырю, во время вечернее, в мрачне, в трапезу, и возрѣх на небо ко оной странѣ, идѣже нынѣ пустыня сия, и видѣ на небѣ крестъ восиял свѣтелъ, аки лучь, иссаженъ же звѣздами весь, над онымъ пустынным мѣстомъ. Аз же мѣсто то знаю, и воистинну над тѣм мѣстомъ крестъ яви ми ся, мѣсто же то непроходимо бяше, бо во мху стоит. Ты же пойди на мѣсто то и кромѣ того мѣста не ищи иного, живи же в том мѣсте, доколѣ о тебѣ Богъ изволитъ, будетъ бо в томъ мѣсте Божие милосердие». То мнѣ, Мартирию, Аврамие, ученикъ мой, повѣда про сие святое мѣсто.
Когда
же пришел я из Великих Лук на Тихвину в монастырь Пречистой Богородицы, жил там, будучи пономарем, ученик мой именем Авраамий, который пришел раньше меня из Великих Лук к Пречистой Богородице на Тихвину; и начал я жить с ним в одной келье на Тихвине. Поведал я ему об отшельнической жизни, сказав: «Брат Авраамий, хочу испытать себя на некоторый срок в пустынной жизни и думаю идти с Тихвины в Поморье, чтобы люди не знали меня». Авраамий же поведал мне следующее, сказав так: «Не ходи ты, отче, в Поморье или куда-нибудь еще, а иди в пустынь на то место, которое я знаю. Однажды вечером, в сумерках, шел я с книгою по монастырю из церкви, от чудотворной иконы Пречистой Богородицы, в трапезную; и посмотрел на небо в ту сторону, где теперь эта пустынь, и увидел на небе над тем пустынным местом
засиявший крест, светлый, как луч, и весь украшенный звездами. Я место то знаю, и воистину над тем местом крест мне явился; место же то было недоступно, ибо во мхах стоит. А ты пойди туда и кроме этого места не ищи другого, живи же там, покуда тебе Бог даст, ибо будет в том месте Божие милосердие». Так мне, Мартирию, ученик мой Авраамий рассказал про это святое место.
Потом
же азъ в сию пустыню, нарицаемую Зеленую, вселихся. По малѣ же и храм создах во имя Святыя и Живоначалныя Троица.[34]
Начах
же ис часовнѣ образы мѣстныя носити в новую церковъ Святыя и Живоначалныя Троица. И взях образ чюдотворной Святыя Троица, повелѣ же старцу Гурью его нести в церковъ, сам же аз идох за ним съ другим чюдотворным же образом, Пречистыя Богородица Одигитрия. Аз же в церкви начах устраивати образы по мѣстом. Гурий же онъ выйде ис церкви и возрѣ нанебо, и видѣ на небеси крестъ восия, образом же бѣ, якоже крестъ и на церкви Святыя Троица стоит, не звѣздами бо бѣ сотворен, якоже Аврамие, ученикъ мой, прежде видѣл, но просто тако свѣтлостию, якоже и на церкви Святыя Троица крестъ стоитъ, образом же бѣ, яко благословящей крестъ, имже иерей благословляетъ народы.
Потом я в этой пустыни, называемой Зеленая, поселился. Вскоре же и храм построил во имя Святой и Живоначальной Троицы. Начал я из часовни иконы местные носить в новую церковь Святой и Живоначальной Троицы. Взял икону чудотворную Святой Троицы и велел старцу Гурию нести ее в церковь, сам же я шел за ним с другой чудотворной иконой, Пречистой Богородицы Одигитрии. Стал я в церкви расставлять иконы по местам. А тот Гурий вышел из церкви и посмотрел на небо, и увидел на небесах засиявший крест, видом же он был, как крест, стоящий на церкви Святой Троицы, не из звезд составлен, как прежде видел ученик мой Авраамий, а просто светом, как крест на церкви Святой Троицы, похожий на благословляющий крест, которым иерей благословляет народ.
Вы же, братие, слышите и видите, каки Пресвятая Троица и Пречистая Богородица чюдеса творитъ от образа своего: бѣсы отгоняет и болных исцѣляетъ, хромых и слепых здравы сотворяетъ, и многи чюдеса творитъ, вѣдомая же и невѣдомая. Се же, братие, слышаще и видяще такое Божие милосердие и Пречистыя Богородица, кто не удивится и не прославитъ Пресвятыя Троица и Пречистыя Богородица! Молю же ся вамъ, братие, о еже вѣру несумѣнну имѣйте къ святому мѣсту сему, и любовъ межи собою нелицемѣрну имѢйте, и моего словесѣ не попирайте, еже сказах вамъ и заповѣдах, тако творите. Мене же, грѣшнаго, в святых своих молитвах поминайте, да и сами помяновени будете у Господа Бога и у Пречистей Богородицы, и Богъ мира да будет с вами всегда, и нынѣ и присно и во вѣки вѣкомъ. Аминь.
Вы же, братья, слышите и видите, какие Пресвятая Троица и Пречистая Богородица чудеса творит от иконы своей: бесов отгоняет и больных исцеляет, хромых и слепых здоровыми делает, и многие чудеса творит, известные и неизвестные. И вот, братья, слыша и видя такое Божие и Пречистой Богородицы милосердие, кто не удивится и не прославит Пресвятую Троицу и Пречистую Богородицу! Молю же вас, братья, о том, чтобы вы твердую веру имели к этому святому месту и любовь между собой непритворную, и моего слова не попирайте, — как говорил вам и заповедовал, так и делайте. Меня же, грешного, в святых своих молитвах поминайте, тогда и сами помянуты будете у Господа Бога и у Пречистой Богородицы, и Бог мира да будет с вами всегда, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.
А писал Зеленыя пустыни дьяк.
А писал Зеленой пустыни дьяк.