ДО КУЗЬМЫ МАМОНИЧА ЛИСТ 2
КУЗЬМЕ
МАМОНИЧУ ПИСЬМО 2-е
А еже пишеши ко мнѣ, любимиче, о злохитроствовах езуитских, уже к тебѣ есми первие сего писал: не ужесайтеся софизматов их, но стойте токмо в православной вѣре крѣпце, и пребывайте бодре и трезве, яко верховный Петръ рече,[1]
да не жрут[2] вас мысленные звѣри, злохитръствы своими изгубят
супостаты восточных церквей. Бо ани что выдали супротив церкви нашей? Книжки, с своими силогизмами поганскими поваплени, и паче же рещи, софистчки превращающе и разстлѣвающе апостольскую теологию[3] и влекуще чрез естество воду на прегордаго ихъ епископа римскаго.
По
поводу того, что ты пишешь мне, любезный, о злохитрости иезуитов, я уже тебе
писал ранее: не бойтесь их софизмов, но держитесь крепко православной веры,
«трезвитесь, бодрствуйте», как сказал апостол Петр, чтобы не съели вас мысленные
звери и не погубили враги своей злохитростью восточную церковь. Ведь они что
издали против нашей церкви? Напечатали книжки, подкрашенные их языческими
силлогизмами, которыми они софистически разрушают и развращают апостольское
богословие и наперекор природе поддерживают их прегордого римского епископа.
Кол оле, уже, благодати ради Божия, подана намъ книга в помощь от Святыя горы, яко самою рукою Божию принесена, простоты ради и глубокаго
неискуства церковников рускихъ церквей, а не глаголу о лености для и обжерства епископов наших, о нейже первѣе изъявих ти, юже княже Костянтин далъ пану Горабурде[4] на препись и мне, яко у меня уже преписана (...) скорописью и исправлена по силе моей. В той-то книге на теперешние дутки их, або пущалки, на все силогизмы их, папою и всеми кардинами,[5]
паче
же самым превознесеннымъ ихъ и выше небесъ взимающимся, налѣпшием ихъ феологом, неяким мнихом Фомою,[6]
рыгано
ядовите, и хитролѣсне на апостольскую феологом восточных церквей, паче же лживина[7] на блаженного Домаскина, понеже онъ паче всѣхъ острѣйше ихъ новоявленую ерѣсь обличаетъ о прохождению Духа Святаго — ото ж, пане, на все тѣ острые ихъ и ядовитые софизматы уже давно имъ соборне отвещано и отписано, и праве безъстыдные уста ихъ затканы чрезъ неяких боговидныхъ мужей, Григория и Нила,[8]
митрополитовъ селунъскихъ, что все в той книге, прилежне читаючи, обрящете.
Сколько
времени уже прошло, как дана нам, по благодати Божьей, — по причине
глубокого невежества церковников русской церкви, уже не говоря о лени и
обжорстве наших епископов, — словно рукой самого Господа принесенная нам в
помощь со Святой горы книга, о которой я уже раньше тебе сообщал, что князь
Константин дал ее для переписывания пану Гарабурде и мне и что у меня она уже
переписана скорописью и исправлена, насколько в моих силах. В этой книге на все
их теперешние дудки, или пищали, на все их силлогизмы, папой и всеми
кардиналами, а особенно наилучшим, самым превознесенным, возвышающимся выше
небес их теологом, неким монахом Фомой, — на все их ядовитые и
хитролестные силлогизмы, извергаемые против апостольского богословия восточных
церквей, а более всего против блаженного Дамаскина, на которого они придумывают
самые клеветнические измышления, потому что он острее всех обличает их
новоявленную ересь о исхождении Святого Духа, — так вот, пан, на все эти острые
и ядовитые их софизмы уже давно им ответили сообща и отписали некие боговидные
мужи, Григорий и Нил, митрополиты солунские, заткав их бесстыдные уста, и все
это, читая, ты найдешь в этой книге.
Аз же совѣтую вамъ сию цидулу мою прочести всему собору виленскому,[9]
мужемъ,
во правовѣрныхъ догматехъ стоящимъ, да возревнуютъ ревностию Божиею по праотеческомъ сродномъ своемъ правовѣрию, да наймутъ писаря добраго, кто бы, приписыючи ее, не попсавал, взявши тую книгу у пана Гарабурды, або у меня, да препишутъ. И преписавше, трезве да прочитают, отлучившеся от пиянъства. Бо тамъ готовы отвѣты блаженныхъ оных мужей. А есть ли будемъ простерты лежати во давно обыкновеннемъ пиянстве, тогда — от чего, Боже, сохрани! — не токмо паны езуиты и презвитерове римския церкви, силныя во Священном Писанию силогизмами[10] и софизматы поганъскими, аки с рысьими скурами оболчени, и здыбавши, нашедши, могут поражати и разстерзати васъ лежащихъ, но и ледаякие звѣрятка, сирѣчь новоявленного глупъства исполненные еритики, могутъ разстерзати и развлачати васъ кожды во свою азвину — от чего, Боже, сохрани нас!
Я
же советую вам это мое послание прочесть перед всем виленским собранием, перед
мужами, стоящими в правоверных догматах, с тем чтобы они, заботясь о Боге,
проявили заботу о родном их праотеческом правоверии и переписали эту книгу,
взяв ее у меня или у пана Гарабурды и наняв хорошего писаря, который бы ее не испортил,
переписывая. А переписав, пусть в трезвости ее прочитают, оставив пьянство. Ибо
там содержатся готовые ответы этих блаженных мужей. А если же будем лежать
простертые в давнем и привычном пьянстве, тогда — от чего Боже
сохрани! — не только паны иезуиты, или пресвитеры римской церкви, сильные
в Священном Писании благодаря античным силлогизмам и софизмам, которыми они
покрыты, словно рысьими шкурами, — не только они, разузнав, могут найти
вас, лежащих, пожрать и растерзать, но и никчемные зверюшки, то есть еретики,
преисполненные новоявленной глупости, могут растерзать и растащить вас каждый в
свою нору — от этого сохрани нас, Боже!
А такъ, любимиче, по фторей и про третей кротъ, напоминаю вам, духовныя ради любвѣ: не унывайте, а ни отчевайтесь; не ужасайтеся тех-то предреченных софизматов, но избѣрите себѣ мужа единого от презвитеров, а не будет ли, и вы хотя от простых, словесна и Писаниям искусна и, принявъ ту книгу в руки, противитися непреборимымъ оным и непреодолѣваемым оружием, призываючи в помощь пребезначальную Троицу, еяже зѣло обидят паны езуине, полагающе въ божествѣ естественныя два начала, или два источника животворящего параклита, явственне сопротивляющеся Дионисию
Ореогапиду,[11]
он бо рече во образной богословии: источник божества Отецъ; Сынъ же и Духъ богосажденного божества отросли, аки бы цвѣти существа[12] и свети. А како ли суть, нарещи, ни помыслити можно не токмо человѣком, а не премирным, ближайшим ко Богу силам, бо и тѣ, зряще на явление Божества, лица свои крылы закрывают. А паны езуиты со прочими своими ногою главою
безстыдствуют, хотяще показати слогизмами предреченными два начала и два источника во пресущественномъ
божестве, презревши, або занедбавши[13] всех источников древних богословцов. И что глаголю богословець? И самого апостола Деонисия Ореопагита,[14]
ученика небопрешественного Павла, яже апостольством своим уловил всю Германию и Францыю, и великий град Париж, идеже и мучительством от Доментияна, нечестивого цесаря, преукрашен, скончался. Кому ныне вѣрили, да розсудят всѣ разум имущие: или тому всему древнему богословному лику со апостолы, или тѣмъ прегордым и упрямым, которыя ногою главою безстудне грядут, презрѣвши всѣх восточных феологов? А что глаголю восточных феологов! Своих древних папъ и епископов западных
богословных — Амбросия Медиаламского и святаго Августина, яко в книге оной узрите отчасти вкратце воспоминан ото отвещателей оных, за восточныя церкви
борющеся сопротив ихъ упрямству; но они хотятъ всяко на своемъ
поставити.
Так
вот, любезный мой, и дважды, и трижды я вам напоминаю во имя моей духовной
любви: не унывайте и не отчаивайтесь, не ужасайтесь этих софизмов, о которых я
вам рассказал, но изберите какого-нибудь мужа из священников, а если такого не
найдется, то и из простых, сильного в словесности и опытного в Писании, чтобы
он, взяв эту книгу в руки, оборонялся этим непобедимым и непреодолимым оружием,
призывая в помощь пребезначальную Троицу, которую сильно хулят паны иезуиты,
полагая в божестве два естественных начала или два источника животворящего
Святого Духа, противясь таким образом Дионисию Ареопагиту, который говорит в
образном богословии: источник божества Отец; Сын же и Дух — это отрасли
божества, посаженные Богом, словно цвет и свет его существа. А как это все
устроено — ни высказать, ни подумать невозможно не только людям, но и
блаженнейшим, ближайшим к Богу силам, потому что и они при виде Бога закрывают
свои лица крыльями. А паны иезуиты вместе со своими верными, бесстыдно обнажив
голову, хотят доказать при помощи этих силлогизмов существование двух начал и
двух источников предвечного божества, пренебрегая всеми древними источниками и
забывая их — всех богословов, и не только богословов, но и самого
равноапостольного Дионисия Ареопагита, ученика шествующего по небесам Павла,
который своим апостольством обратил всю Германию, и Францию, и великий город
Париж, где и скончался, приняв мученичество от нечестивого императора
Домитиана. Так пусть же рассудят все, имеющие разум, кому больше верить: или
всему этому древнему собранию богословов и апостолов, или же этим гордецам и
упрямцам, которые ходят с голыми головами и презирают всех восточных
богословов? Да что говорить о восточных богословах! Презирают и своих западных
прежних богословов, пап и епископов — Амвросия Медиоланского и святого
Августина, о которых, как вы увидите в этой книге, вспоминают ее авторы и
говорят о том, что они противостояли западному упрямству и защищали восточную
церковь, — и во что бы то ни стало хотят настоять на своем.